Из внутреннего кармана куртки пострадавшего врач достал документы – паспорт, водительские права, какие-то бумаги на мотоцикл. Ненужное сунул в снятый шлем, который девушка держала на коленях, из паспорта зачитал информацию:

– Ковалев Михаил Валерьевич, одна тысяча девятьсот девяносто седьмой год рождения. Медицинского полиса, конечно, с собой нет, – проговорил он себе под нос.

– Он выживет? – спросила Кот, подняв глаза на доктора. Парня было жалко до слез.

Врач неопределенно пожал плечами:

– Это вам ваш отец скажет.

В Первой городской их уже ждали, видимо, заведующий отделением распорядился, чтобы бригаду встретили, поэтому никаких заминок не возникло. Парня на носилках двое санитаров сразу покатили к лифту.

Кот не отставала от носилок и не отводила взгляд от закрытых глаз парня. Спроси ее сейчас, почему она не пошла домой, она бы ничего толком не ответила. Промямлила бы, что ей кажется, будто между ней и этим мотоциклистом есть какая-то связь, что она теперь несет за него ответственность, потому что именно она первой его обнаружила. Но никто ни о чем не спрашивал. Ее будто бы вообще не замечали.

Они долго шли по переходам больницы, дважды ехали на лифте и вот, наконец, оказались в отделении травматологии, вернее в «Первой травме», которой и заведовал отец девушки.

Он, словно услышав мысленный призыв дочери, появился из дверей операционного блока, подошел к носилкам и, окинув быстрым взглядом пострадавшего, скомандовал:

– Везите на томографию, – а затем, придержав рванувшуюся было за парнем дочь, сунул ей в руку ключ: – Иди в мой кабинет. Все разговоры потом.

Через некоторое время девушка услышала, как он отдал кому-то очередной приказ:

– Готовьте операционную.

Она все еще стояла в коридоре, и мысли в голове проплывали словно снулые рыбы. Мимо нее ходили люди в белых халатах, с некоторыми из них она даже была знакома, но сейчас никак не могла вспомнить, как кого зовут. Машинально здоровалась, глядя на закрытую дверь с надписью «КТ», и ждала, сама не зная чего.

Наконец все те же двое санитаров вывезли носилки в коридор. Девушка подошла в надежде, что парень пришел в себя, но он по-прежнему находился без сознания.

Из кабинета томографии вышел отец.

– Ты что здесь делаешь? Я же велел тебе идти в мой кабинет! – прикрикнул он на нее. – Ну-ка, давай быстро! – Подтолкнул ее в нужную сторону.

Кот сделала пару шагов, а затем снова оглянулась. Она увидела, как санитары во главе с ее отцом завозят носилки в распахнутые двери операционного блока.

В кабинете отца было уютно. Здесь стояла мягкая кожаная мебель, большой письменный стол с компьютером, удобное откидывающееся офисное кресло, имелся маленький холодильник, микроволновка на тумбочке и электрический чайник, а за дверью в углу располагался небольшой санузел с душевой кабиной.

Отец часто ночевал на работе. Иногда он оставался даже в дни, когда было не его дежурство. Кот гордилась им, его трудолюбием и потребностью, не жалея себя, помогать людям. Еще в детстве она мечтала о том, что, когда вырастет, тоже станет врачом. И с годами это желание в ней лишь крепло. Так, например, в начале весны она твердо знала, что в следующем году будет поступать в медицинский. В начале весны, но не в апреле, когда отец ушел от них с матерью в свою жизнь…

Оказавшись в кабинете, девушка бросила свой рюкзак, до этого момента болтавшийся у нее на спине, на диван и осторожно, будто он был живым, положила рядом снятый с пострадавшего парня шлем. Плюхнулась на диван. Скинув кеды, подтянула колени к груди и обхватила их руками.

Кот не знала, что делать дальше. В голове был полный сумбур. Кроме того, ее заметно трясло – то ли от холода, то ли от нервного напряжения. На другом конце дивана лежал свернутый мохеровый плед. Девушка закуталась в него. От пледа едва уловимо пахло отцовским одеколоном.