Возможно, что какие-то дороги и населенные пункты окажутся уже занятыми небольшим по численности противником. Обход невозможен. В таком случае для расчистки пути дивизии вперед необходимо высылать боеспособный авангард…»[22]

Тяжело приходилось и нашим войскам, особенно воинам артиллерийских подразделений. Движение по дорогам было крайне затруднено. Местное население окрестных сел и деревень уже совсем выбилось из сил: вначале оно было вынуждено под страхом наказания очищать дороги для отступающего противника, а затем помогать нашим войскам. Не надо забывать и о том, что большинство населения составляли женщины и дети. Недостаточно было и инструмента.

Во время совершения дневного марша по открытой местности большую опасность для наших войск представляла вражеская авиация. В ходе нанесения врагом бомбоштурмового удара по колонне штаба 160-й сд было убито и ранено около 50 бойцов и командиров. Тяжелое ранение получил тогда и командир 160-й сд Ф.М. Орлов. Поэтому все передвижения частей стремились производить в ночное время.

Бывший красноармеец 113-й сд Митюнин Александр Прокофьевич, проживавший в д. Яковлевское, Наро-Фоминского района, рассказывал автору этих строк о том, как подразделение, с которым он совершал марш, было атаковано вражеским истребителем:

«Это было уже после того, как мы прошли Износки. Снегу было очень много. Шли как в туннеле, отвалы снега были не меньше двух метров. Вдруг прямо по дороге заходит немецкий истребитель, и давай поливать нас огнем. Но, слава богу, пронесло, только ранило несколько человек. Мы уже обрадовались, что легко отделались, как видим – истребитель вновь заходит на нашу колонну. Мне стало так страшно, а бежать некуда – снег, во какой (Александр Прокофьевич показал рукой выше своего роста). Смотрю на самолет, и мне кажется, что летчик смотрит только на меня, и тут меня как обожгло чем-то.

В сознание пришел часа через два. Получил я тогда тяжелее ранение и шесть месяцев лежал в госпитале. Многие солдаты из нашей роты погибли в тот день, многие были ранены. Но та пуля, может быть, и спасла меня. Если бы не ранение, пропал бы я со своей дивизией под Вязьмой, как сгинули все мои товарищи. Такая вот история»[23].

Ночью 20 января 1942 года, после переговоров с начальником штаба фронта генералом В.Д. Соколовским, генерал-лейтенант Ефремов подписал боевое распоряжение, в котором уточнил боевые задачи подчиненным командирам:

«КОМАНДИРАМ 222, 110, 113 СД, 1 ГВ. МСД, 338, 93 и 160 СД.