В нашей деревне не было кофейни, но зато был базар посередине. Около бани и мечети располагалось несколько магазинчиков, мясная лавка и кузница. Это место мы называли базаром. По утрам и вечерам старики сидели рядком перед дверями лавок, беседовали увлеченно обо всем на свете и читали стихи. Там чтецы громко декламировали стихи, которые в основном были религиозного содержания или шуточные; они также устраивали поэтические дуэли. Поэты окрестных деревень высмеивали наших, а они достойно отвечали им и задирали их в своих стихах.

Дедушка по утрам отправлялся к лавке своего племянника Дежанда и садился среди других стариков. Он перебирал четки, курил и беседовал. Дедушка очень красиво говорит. Он говорит такие вещи и читает такие стихи, что все смеются. Его рассказы полны воспоминаний и разных историй. Он так красочно рассказывает о самых незначительных событиях, случившихся в деревне много лет назад, что даже те, кто эти рассказы уже не раз слышал, готовы были слушать их вновь, настолько они интересны и увлекательны. Как говорят, он очень сладкоречив. В то же время он не умеет читать и писать. Когда он рассказывает, мы сидим и буквально смотрим ему в рот. Если дедушка умолкает, кто-нибудь говорит:

– Дядюшка Насрулла, расскажи историю о том, как ты разговаривал с шакалом.

Дедушка перебирает четки и рассказывает, подражая бродячим фокусникам. При этом он пускает в ход все: тело, глаза, руки, ноги, плечи, шею и язык. Его рассказ превращается в спектакль одного актера.

В прошлом у дедушки был шакал, которого он воспитывал. Однажды приехал из Кермана важный господин и вошел в дом деда, который был тогда старостой деревни. Дедушка, который был большим шутником и проказником, спрятал сапоги этого гостя и говорит шакалу: «Пойди, найди и принеси сапоги гостя, которые ты украл». Шакал убегает и приносит в зубах сапоги этого господина. Гость очень удивился, а дедушка и говорит: «Я не только староста для жителей этой деревни, но и старший над шакалами деревни, и все они под моей властью».

Эту нехитрую историю дедушка рассказывает целых два часа, приукрашивая ее на все лады. Когда приходят покупатели, особенно женщины, дедушка садится в угол и курит, пока покупателю не станет стыдно, и он не уберется.

В тот день, когда вернулся его сын Казем, дедушка был не в настроении. Он просидел в раздумье всю ночь, наутро пошел к своему племяннику Дежанду и говорит ему:

– Дорогой, я хочу, чтобы ты написал письмо шахине Ирана.

Я сижу и слушаю, что говорит дедушка. Дедушка говорит, а Дежанд пишет:

«Ваше Высочество, шахиня Ирана!

Докладываю, что мой сын служил в полицейском управлении шахиншахского Ирана. Его сильно нагружали по службе, он заболел, и его выгнали без всякого содержания. У него есть сын, оставшийся без матери. Мой сын с двадцати лет служил верой и правдой трону. Сейчас мой сын и шестилетний внук на моем иждивении, хотя я уже старый и немощный. Я не знаю, что мне делать с сыном и внуком. Я сам нуждаюсь. Прошу Ваше Высочество по возможности выплачивать какие-то деньги не моему сыну, а моему внуку, который остался без кормильца. Он будет всю жизнь молиться за Ваше Высочество и во славу Вашей шахской семьи».

Вечером дедушка рассказал о принце, у которого был жеребенок: «У этого принца, который был человеком хорошим, была мачеха, которая его не любила. Принц очень любил своего жеребенка. Мачеха вознамерилась убить жеребенка. Она притворилась больной и подговорила лекаря, чтобы тот сказал шаху, что лекарство от ее болезни – это печень черной лошади, которая живет во дворце. Шах приказал убить жеребенка принца и накормить шахиню его печенью, чтобы она выздоровела. Принц понял черный замысел мачехи и говорит: «Я хочу только еще раз проехать верхом на моем коне, а потом вы можете его убить». Шах согласился, и принц вскочил на коня и поскакал. Принц обскакал вокруг замка и опрометью выскочил через ворота наружу. Он ускакал во весь опор, и никто не смог его догнать».