Это привело к тому, что снаружи он выглядел слегка встревоженным, но по-прежнему авторитетным отцом и мужем, а внутри чувствовал страх и неуверенность. Разница между внутренним состоянием и внешним видом создает в организме напряжение, как разница зарядов на концах электрической цепи. Анатолий Антонович не стал светиться, как встроенная в эту цепь лампочка, но почувствовал, что потихоньку нагревается, как комнатный отопитель. Вранье – ужасно энергозатратное занятие.

– Но это наводнение, оно же не навсегда? – попыталась внести нотку оптимизма жена Марина.

– Будут строить набережную, – поделился Анатолий сведениями от доверенных людей из мэрии. – Чтобы вернуть реку в русло.

– Так уж давно пора! Чего ж тянут? – ухмыльнулся Эдик.

– Проект составляют! – непроизвольно повысил голос отец. – Не хватало только, чтобы ее тоже смыло, как пляж.

– Ну-ну, – Эдик снова взялся жевать черемшу.

– Это какой-то отстой! – сказала Вика и вышла из столовой.

Анатолий Антонович нагрелся внутри себя еще немножко, но ничего не сказал. Забавно, что если бы он в тот момент представил себя не в виде массивной и благородной фигуры из полированной бронзы во главе стола, а маленькой тряпичной хихикающей фигуркой в ярко-красном колпаке где-то сбоку – он бы спокойно поведал о содеянном, ведь такой образ трудно испортить, и никакого внутреннего нагрева! Но тогда он еще не читал розоватой книжки.

На самом деле, конечно, Анатолий Антонович, не мог всерьез повредить бронзовому образу самого себя в головах детей, поскольку такого образа в их головах и не было. В голове у дочери Вики отец был неясным сизоватым силуэтом на самом краю ее мысленной картины мира. Что-то вроде отдаленной трубы теплостанции – немного портит общий пейзаж, но всерьез не досаждает. Именно поэтому на семейном совете Вика была неприятно удивлена.

– Это какой-то отстой! – сказала она и ушла к себе в комнату в состоянии крайнего расстройства, чувствуя, как сизая мгла от отцовского силуэта затемняет и затуманивает картинку солнечного побережья с ее собственным сверкающим каплями силуэтом посередине. Силуэт, кстати, был в новом купальнике.

Вообще, почти все мысленные картинки Вики имели в середине ее саму в каком-нибудь выгодном ракурсе. Например – вид в рост, снято в три четверти сзади и чуть снизу, она вглядывается вдаль, слегка присогнув одну ногу, опирающуюся на носочек. Вика где-то вычитала, что такая поза акцентирует некоторые эффектные линии тела, и это было похоже на правду. Иначе откуда бы под такой картинкой появлялись лайки?

Дело в том, что большинство изображений, проходящих перед мысленным взором Вики, можно было найти в ее инстаграм-профиле и поставить под ними лайк. Очень удобно.

Вика любила лайки, прикладывала усилия к тому, чтобы их получать, и уже набрала несколько сотен подписчиков. Поддержание блога требовало постоянного создания образов себя, и поездка на море могла бы помочь – одни длинные голые ноги на фоне моря чего стоили! И вдруг нате вам! Из-за какого-то подтопления все планы насмарку!

Вика дошла до своей комнаты и села на кровать. Что теперь делать? Ну не фотографировать же себя, в самом деле, в шлепанцах с полотенцем на плече во дворе дома! Это только строителям могло прийти в голову, привлекать кого-то такими изображениями!

Вика смотрела в стену, потихоньку наливаясь обидой, чувствуя себя обманутой и бессильной. В двадцать лет любая дымка на будущем похожа на непроглядную тьму. Интересно, как быстро изменилось бы ее настроение, узнай она, что благодаря отмене семейного путешествия аудитория ее блога вырастет в пятьдесят раз?