Адвокат миновал черные громады корпусов и белые надстройки "Хризантемы" и "Президента", военных кораблей Ее Величества, пришвартованных у берега Темзы, и теперь, тяжело дыша, поднимался по пологому пандусу к мосту Блэкфрайерс, к его широким, приземистым красным быкам, к пролету белых решеток и ярко-синих арок, где катил двухэтажный автобус – прозрачный сквозной силуэт на фоне пылающего шара солнца. Остались позади встающий из воды бетонный блокгауз водоотливной станции и деревянный причал на зеленых от речной слизи сваях. Чалмерс осторожно спустился по лестнице в Блэкфрайерский пешеходный туннель и, покачиваясь, свернул под мост. В усиленный гулким эхом шум немногочисленных пока автомобилей, проносившихся по пролету моста, вплелись синкопы зонта и спотыкающихся шагов. Впереди показались опоры железнодорожного моста... и вдруг странно бесплотный голос воскликнул: "О Боже! Невероятно!"

Королевский адвокат Эдвин Чалмерс стал как вкопанный.

Он вгляделся вперед, насколько хватал глаз, но никого не увидел.

Тогда он обернулся и обшарил взглядом туннель позади себя. Никого. За мостом Ватерлоо на фоне неба чернели далекие шпили Старого Скотланд-Ярда.

"Старичок, ты пьян, – сказал себе Чалмерс. – У тебя галлюцинации".

Он подошел к стене набережной и заглянул вниз.

В двадцати пяти футах под ним к крутому берегу, одетому в гранит, выходила каменистая замусоренная полоска дна, обнажавшегося лишь во время самых сильных отливов. Она простиралась на восемь футов от подножия стены до кромки воды и не была видна с реки из-за моста Блэкфрайерс.

На камнях стоял чрезвычайно взволнованный молодой человек в синей вязаной кепке и смотрел в бинокль куда-то вверх по течению. Чалмерс видел только его макушку.

Молодой человек вдруг поднял голову и крикнул:

– Слава Богу, я услышал ваши шаги. Скорее спускайтесь. Мне нужен свидетель.

– Да в чем дело-то? – хмурясь, спросил адвокат.

– Оттуда не видно. Она под причалом.

– Кто под причалом?

– Да птица же, птица! Первая и единственная североамериканская трехцветная цапля, залетевшая в Лондон!

– Это замечательно, – ответил Чалмерс.

– Здесь есть лестница, – подсказал молодой человек, снова прильнув к биноклю.

В четырех футах от адвоката к гребню стены набережной крепилась клеть из проволочной сетки, чтобы пешеходы не пользовались железной лесенкой, спускавшейся к реке.

Если бы Чалмерс не был пьян и не боялся возвращаться домой, он пропустил бы мимо ушей требование молодого человека. Но он былпьян и усмотрел в этом повод, пусть ненадолго, отодвинуть встречу с Флоренс, а потому ухватился за клеть, перекинул ногу через стенку... и спьяну едва не загремел вниз, на камни.

Спускаясь, адвокат внезапно почувствовал омерзительную вонь. Бросив быстрый взгляд вправо, он увидел сток, откуда в Темзу выводились нечистоты из Флитского коллектора. Сток закрывала тяжелая металлическая дверь высотой пятнадцать футов. Она весила по меньшей мере тонну и открывалась только наружу. Из двери сочился ручеек грязной воды: застрявшая на выходе тачка, занесенная сюда потоком сточных вод, не давала ей захлопнуться.

– Держите, – молодой человек передал Чалмерсу бинокль. – Птица под причалом насосной станции.

Адвокат взглянул на него и невольно вздрогнул, ибо при ближайшем рассмотрении оказалось, что лицо у молодого человека жутковатое. Белая как мел, бледная до прозрачности кожа туго обтягивала скулы. Зрачки недобрых карих глаз расширены, словно при наркотическом опьянении. Около тридцати лет, шесть с лишним футов роста, темно-синяя тужурка, кожаные перчатки, вязаная шапочка, натянутая на уши. К тужурке приколот значок Одюбоновского общества.