Цинк взял папку.

– Спасибо.

– Может, объяснишь, чего это ты так воспылал к Хенглеру?

– Незаконченное дельце, – ответил Цинк.

10:59

В квартале от ресторанчика, в унылой небольшой комнате на Мейн-стрит Чандлер просматривал содержимое папки, которую вручил ему Хоулетт. Переговоры о продаже кино– и видеофильмов, об организации "поддержки фантазий" – и ни полслова о наркотиках.

Цинк положил папку и подошел к окну, смотревшему на подъезд здания суда. При водруженной над входом камере с телеобъективом, нацеленным на тротуар перед зданием, сегодня дежурил здоровенный детина лет под сорок по фамилии Карадон – длинные рыжевато-каштановые волосы, ухоженная борода и неискоренимое пристрастие к дрянной пище. Вытертый линолеум вокруг него усеивали пестрые обертки.

– Есть что интересное? – спросил Чандлер.

– Только черная шлюшка с неплохими буферами и очень даже недурственной кормой.

– А он не показывался?

– Пока нет, – ответил Карадон, и в эту минуту в комнату вошел третий мужчина.

В структуре Канадской королевской конной полиции существует несколько секретных подразделений. В частности, спецотделы "Н" и "Р" – ОсоН и ОсоР.

ОсоН расшифровывается как "особое наблюдение". Ядро отдела составляют десять специалистов по негласному надзору. Их речь пестрит выражениями вроде "агентурные подходы", "наружное наблюдение", "накрыть колпаком" и "работаем вариант "три машины". Здесь применяют методы ведения слежки, отшлифованные до тонкостей и опробованные британской, американской и израильской разведками. Однако люди из ОсоНа могли похвастать и особыми приемами – их вкладом в общее дело стало, например, использование компьютеров, радиомаяков, спутниковой ретрансляции, инфракрасной кино– и фотосъемки и биноклей со стабилизатором. Одного подозреваемого ОсоН нередко поручает сотне, а при необходимости и большему числу сотрудников. Билл Карадон был осоновцем.

В комнату же вошел сотрудник ОсоРа Кен Бенс – русый, голубоглазый и лопоухий добродушный северянин. Он вырос на Юконе, служил в Арктике и после переподготовки был направлен в Ванкувер. ОсоР, или "Особые методы расследования", – это электронные уши полиции.

– Чертова сырость, – сказал Бенс. – Окна из-за нее как запечатало, и от параболика никакого толку. Я пробовал найти укромное местечко внизу. Слишком рискованно, Цинк.

– Значит, перетопчемся, – ответил Чандлер.

– Что ты надеешься услышать? По-моему, эти пидоры на "Харлеях" – сявки. Тебе не кажется, что после субботней заварухи на бойне Хенглер ляжет на дно?

– Да, – согласился Чандлер. – Но он не обрубит свою последнюю связь с мотобандой, пока не убедится, что для нас он вне подозрений. Если он не хочет вылететь из дела, то ни за какие коврижки не похерит такой конец. Мыможем ошибиться раз, другой, третий. Он– только раз.

– Короче, чего делать? – Карадон не отрываясь смотрел в объектив камеры.

– Поймать парня в тот момент, когда он будет выходить из дверей. Если с ним выйдет адвокат Хенглера, пусть тоже попадет в кадр. Потом отправь наружку к дому Хенглера, к его видеостудии и к "Фантазиям". Фотографировать всех входящих и выходящих. И поставить телефон адвоката на кнопку.

Кен Бенс присвистнул:

– Это опасно, Цинк. Переговоры между адвокатом и его клиентами считаются конфиденциальными.

– Но не в том случае, если адвокат сам замешан в уголовщине. Кроме того, мне не нужны улики. Мне нужно нащупать след.

– Дело ведешь ты, – напомнил Бенс. – Если что, тебеотвечать.

– Попытка не пытка, – ответил Цинк.

Карадон вдруг резко выпрямился и запустил камеру:

– Вон они.

Чандлер навел бинокль на тех, кто стоял у подъезда городского суда. Один, в дорогой шубе из темной норки и норковой же шапке а-ля русский казак, держал затянутой в перчатку рукой адвокатский портфель. Второй, со стрижкой "ирокез", дрожал от холода в черной кожаной куртке.