Околдованная пристальным взглядом хищных глаз, Сванхвит стояла, не в силах шевельнуться. Горячие волны возбуждения бежали по ее юному телу, колени слегка дрожали, в горле было сухо. Она не понимала, что с ней происходит. Каждый шаг, который приближал к ней хищника, откликался новой волной сладострастной истомы, заставляющей сердце биться быстрее.

Подойдя вплотную к девушке, волк замер. Сванхвит смотрела на зверя сверху вниз, ее грудь вздымалась и опускалась, вспотевшие ладони сжались в кулаки. Несколько мгновений они глядели друг на друга, а затем волк прыгнул с места и повалил девушку на землю. Его горячий мокрый язык заскользил по белому телу, острые клыки принялись покусывать шею и плечи, спускаясь вниз к груди и животу.

Сванхвит стонала от туманящего рассудок вихря сладострастия, ее руки ерошили темно-серую шерсть зверя и прижимали сильное горячее тело к себе. Он издавал хриплое рычание и терся мордой о грудь девушки, доводя ее до исступления.

Так продолжалось некоторое время, а затем волк схватился зубами за юбку и, дернув головой, оставил девушку обнаженной перед своим похотливым взором. Сванхвит раздвинула ноги и позволила зверю приблизиться к ней вплотную. Она вскрикнула от переполнивших ее чувств, когда горячая плоть одним решительным рывком вошла в ее девственное лоно. Девушка не испытала боли, потому что в душе не осталось места ни для каких иных чувств, кроме всепоглощающей безумной страсти, которая с каждым толчком разливалась по ее трепещущему телу. Сплетя длинные белые ноги за волчьей спиной, она двигала тазом, приближая желанное облегчение.

Миг наивысшего блаженства заставил девичье тело содрогнуться одновременно с яростными толчками зверя, извергающего семя в ее лоно. Волк взвыл, задрав голову к небу, и высвободился из объятий Сванхвит.

Воя и скуля, он носился по поляне вокруг лишенной сил и тяжело дышавшей девушки, которая лежала на колючей мульче с закрытыми глазами. Кровь медленно стекала меж ее раздвинутых ног, но ликующий зверь не видел этого; покинув поляну, он несся сквозь лес, перепрыгивая через кочки и кусты. Низко висящие ветви хлестали по морде, но он не замечал ударов. Волк мчался во весь опор, так что ветер свистел в ушах.

Выбежав на соседнюю поляну, он замедлил бег и остановился. Его лапы вытянулись и превратились в человеческие ноги и руки, хвост исчез, а морда преобразилась в мужское лицо. Темно-серая шерсть медленно обернулась темно-синим плащом, штанами и рубахой. Черная повязка на лице скрыла правый глаз.

Одноглазый подошел к восьминогому скакуну; тот стоял, привязанный к дереву, и выжидательно смотрел на хозяина. Вскочив в седло, он бросил взгляд в ту сторону, откуда только что примчался в обличии волка.

– Итак, семена посажены, и скоро взойдет росток, из которого вырастет великое древо славного рода, и его потомок однажды спасет этот мир, – провозгласил он сам себе. После некоторого молчания торжественно добавил: – Я принес вам свой самый первый дар!

Лица и события грядущего пронеслись перед его взором. Он увидел девушку с выпирающим животом, повивальную бабку и визжащего младенца; увидел обряд наречения девять ночей спустя и Сванхвит с малышом на руках – обрызгав его водой, она назовет его Ильвингом, то есть Волчонком, и никто не будет знать почему. Никто, кроме нее одной.

Он пришпорил коня, и тот поскакал по поляне, чтобы оттолкнуться и вспарить ввысь в безоблачное голубое небо.

Когда Вульф открыл глаза, солнце уже стояло в зените, его сияющий диск просвечивал сквозь тонкий слой серых туч. Вульф долго смотрел в небо, пытаясь вспомнить, что произошло и почему он лежит на земле, привязанный к дереву. Повернул голову, и острая боль в правой ее части тотчас напомнила обо всех событиях прошлой ночи. В сознании прозвучали слова хримтурса, которые тот произнес, взирая на плененного человека: «Жертва Трюму, на закате…»