– …Что-что? Как это – только двести строк? Ты, Игорь Андреевич, подумай: ведь это не передовица – вторая или третья полоса. Материал-то сугубо аналитический. И уникальный ко всему прочему. А ты его взял и загубил. По-твоему выходит, что твоей правки он только выиграл? Ты хорошо подумал, прежде чем я позвоню генеральному?!? Так значит, представитель этого банка звонил к тебе лично, а ты его, минуя генерального или его 1-го зама, заверил в своей лояльности! Ах, вот как! То бишь, ты у нас теперь высокооплачиваемый специалист! Так сказать, о двух концах. Ага-ага… Ну, ясно… Ну, это мы поглядим… Безобразие ты наше горемычное – всё, кладу трубку.

Выговорившись, она звонко отключила связь и водрузила чёрную антенную трубку в ячейку аппарата. Воззрившись на Мишу, Татьяна Андреевна сухо рассмеялась. Безо всяких обиняков она тряхнула седой, короткой стрижкой на «посадочное место».

– Ну, садись, мой дорогой. Гостем будешь. Чаю не хочешь? Правильно делаешь. Я бы тоже не хотела. Так вот, поговорить нам надо, братец ты мой.

«Дорогой мой» чувствовал, что торжественная порка только начинается. Он молвил своё «слушаю», и тут же услышал:

– Ты что это, соколик, испортился? А?.. Вот, читаю твой последний материал: «В городе Сочи с 17 по 20 ноября 2007 года прошла выставка мебели, организованная филиалом русско-шведской компании ЗАО „Велга“. Вниманию деловых покупателей или просто отдыхающих были представлены различные образцы деревообрабатывающего производства…» Ну, на фига мне это надо? Ну, скажи ты мне, буйная твоя головушка? Кто так пишет – стажёр-недоучка или журналист со стажем? Ты у нас вроде не пьющий. Курить давно бросил. А, тебе, наверное, боксом заниматься вредно. По кумполу видать получил разок-другой. А?.. Стыдно, друг мой, стыдно. А ещё аккредитованный корреспондент «Великой России». В некотором роде, конечно.

Ага, злишься, старая карга, весело подумал Миша, изображая блудного сына. Для виду он обливался потом, часто кивал и напряжённо сучил ногами. Поверхность Рыцарского стола, схожая с чёрным щитом, где мигал экран компьютера, при этом заметно дрожала. Сама ты – в некотором роде. Уже и пошутить нельзя. Бюрократка… Хотя она в общем-то права, вовремя спохватился он. Так писать нельзя. Строго воспрещается, как говорили во времена её молодости. Раньше я писал не так. Писал хорошо. А она зверски корректировала написанное, произнося благоглупости.

– Татьяна Андреевна! Ну, я не знаю. Я прямо-таки стараюсь изо всех сил. Вкалываю как проклятый, как заведённый. Верчусь, знаете ли…

– Да, ещё скажи – как белка в колесе! Что, угадала старушка?

– Вроде того. Что вы мне посоветуете? Я себя сбрасывать со счетов не намерен. Это не в моих правилах бросать бревно на полпути. Когда до цели уже не далеко. Шагов, ну, скажем, двадцать или двенадцать…

Внезапно их голоса заглушил скрип принтера. Его пытался безуспешно наладить Платон Ильич: хитрая машина «шлёпала» по двадцать копий с одной странички. Текст получался какой-то странный. Его всё время приходилось сокращать по новой. Шафранная лысина вспотела неимоверно. Ведь труд предстоял титанический. Мише при этом вспомнилось, как Платон Ильич готовил свой последний материал о «девочках по вызову». Он вместе со своим стажором-внештатником снял номер-люкс (за редакционные деньги, конечно) в гостинице «Москва». Заказав в него спиртное и закуску с ананасами, они набрали нужный телефонный номер. Сделали заказ: «роскошную блондинку с пышными формами» и «жгучую, точёную брюнетку». Что происходило в гостиничном номере, когда заказ прибыл, осталось неизвестным. В материале «Бабочки по телефону» описывалось, как требуемых девиц, когда сопровождающие лица убыли, усадили за стол. Помимо неустойки предложили выпить и закусить, от чего те наотрез отказались. Затем последовали подробные вопросы о клиентах и хозяевах. (В материале с этого момента стали изобиловать многоточия, фамилии из одной заглавной буквы, а также цены за услуги с тремя нолями.) Оставшуюся часть до последнего абзаца, где за «дочерями порока» захлопнулась дверь, целиком и полностью посвятили рейдам УВД по злачным местам. Сам Платон Ильич, после сего мероприятия выглядел бледным, осунувшимся и подавленным. На расспросы о впечатлениях отвечал неохотно. Более того – у многих сотрудников со столов стали пропадать ручки, стержни, скрепки и даже листики календарей с записями…