– Мне говорили, что в мой маршрутизатор уже встроен файрвол.

– И это прекрасно. Но персональный файрвол защищает не только от сетевых атак, но и позволяет контролировать выход приложений в Интернет. Для того чтобы ты поняла: в чем основная проблема резидентного антивируса? По большому счету, он умеет распознавать только известные ему программы. В принципе, существуют алгоритмы, позволяющие ловить незнакомые вирусы, но работают они не очень надежно. А компьютерные вирусы мутируют гораздо быстрее обычных. Поэтому время от времени зараза все-таки просачивается и совершенно необходимы дополнительные средства защиты, которые базируются на других принципах работы.

– А можно чуть подробнее?

– Пожалуйста. Допустим, вирус проник в компьютер. Что он будет делать дальше? Во-первых, он должен обосноваться, чтобы выжить после рестарта, то есть прописаться как объект автозапуска или системный сервис. А здесь его поджидает система блокировки записи в реестр, которая запросит у пользователя разрешение на выполнение этой операции. Если ни с того ни с сего какой-то процесс пытается модифицировать что-нибудь в критичной области реестра – это, скорее всего, злонамеренное действие. Во-вторых, вирус, который проник через сеть, как правило, стремится распространиться дальше, используя захваченный компьютер в качестве плацдарма. Но при попытке выхода в Интернет он столкнется с персональным файрволом, который опять же запросит разрешения у пользователя. Необоснованное подключение какой-нибудь программы к внешним серверам также часто свидетельствует о заражении.

– Но ведь эти системы требуют достаточно высокого уровня квалификации пользователя. Нужно знать, что ответить.

– Да, конечно, но квалифицированными пользователями не рождаются, ими становятся, в частности, разбираясь с подобными ситуациями. Кроме того, такие программы работают в режиме обучения и могут запоминать принятые решения. К тому же всегда можно проконсультироваться у знающих людей. В общем, обращайся, если что, поможем.

– И тебе не жалко тратить свое время на совершенно незнакомых людей?

– Жалко, конечно. Жалко тратить время и на треп с друзьями, и на поедание шашлыков, и на потягивание коктейлей в баре. Очень жалко – на слушание музыки, я так остро чувствую, что это не мелодия течет, это время утекает, и ему невозможно дать команду Rewind. Поэтому никогда не хожу в концертные залы, слушаю только дома на утроенной скорости, для экономии. А как подумаю про сон – просто слезами обливаюсь.

– Забавно. А можно личный вопрос?

– Валяй, но только при условии, что служебные закончились.

– Опиши, пожалуйста, себя, какой ты?

– Самый обыкновенный, рост 195, мастер спорта по плаванию и четвертый дан по джиу-джитсу.

– Жалко, что нет смайлика «поперхнулся», я бы поставила пять штук.

– У тебя неплохо с чувством юмора.

– Да нет, просто это стандартный прикол.

– Вот так всегда, только придумаешь что-нибудь стоящее, сразу оказывается, что всем все уже давно известно.

– Тебя подвело чувство меры, десятью сантиметрами и двумя данами меньше – я бы еще подумала.

– Тогда это была бы не шутка, а ложь.

– А ты никогда не лжешь?

– Без крайней необходимости – конечно.

– Очень хорошо, а тогда если без шуток?

– Прибавил всего восемь сантиметров, в молодости пять лет занимался каратэ, но до данов так и не добрался. В общем, до бойца спецназа далеко, хотя вранье не совсем беспардонное.

– Когда говорят «в молодости», звучит очень печально. Ты что, старенький? Было бы жалко.

– Для кого как, это зависит и от тебя тоже. Мне тридцать.

– Фу, ну слава богу, нельзя же так пугать незнакомых девушек. Мне – двадцать пять. Если занимался, значит, спортивный тип?