Катя: Немного смутившись (новенькие всегда немного не в своей тарелке), она кивнула на угол: «Она там, у шкафа». Голос тихий, но чистый.

Сергей: «А, точно, спасибо. Катя, да? Ермолаева? Я Сергей, из вашего класса. Вижу, вы тоже задержались. Серьезная литература?» Он слегка наклонился, чтобы увидеть обложку ее книги – сборник Бродского. «Ого, уровень,» – подумал он. «Не Чебурашку читает.»

Катя: Закрыла книгу, показывая обложку: «Да, пытаюсь разобраться. А вы… радиотехникой интересуетесь?» Она кивнула на его журнал.

Сергей: «Хобби. Ремонтирую разное. Иногда даже получается.» Он улыбнулся снова, на этот раз с легкой самоиронией. «Покажи, что ты не зазнайка, несмотря на „гениальность“ на уроках.» «А Бродский… тяжеловато, но безумно точно. Особенно про время и необратимость потерь.» Он произнес это не как заученную фразу, а с настоящей глубиной понимания, которая заставила Катю пристальнее всмотреться в его лицо. Его глаза – эти «старые» глаза – подтверждали искренность.

Катя: «Вы… так думаете? Мне кажется, он больше о невозможности вернуть утраченное…» – начала она, и разговор завязался. Сергей говорил мало, задавал вопросы, внимательно слушал, кивал. Он использовал все свое знание человеческой природы:

Активное слушание: Кивки, угуканья, перефразирование ее мыслей («То есть ты считаешь, что у него не столько грусть, сколько… неприятие фальши текущего момента?»).

Зеркалирование: Незаметно копировал ее позу, ритм дыхания.

Комплименты интеллекту: Не «ты красивая», а «У тебя необычный взгляд на это стихотворение, я так не думал».

Легкая самоирония: «Я, конечно, не литературовед, просто чувствую».

Контролируемый зрительный контакт: Смотрел в глаза, но не сверлил, отводил взгляд на книгу, на свои руки, возвращался.

Через пятнадцать минут Катя улыбалась, ее глаза блестели. Она чувствовала себя услышанной и интересной – редкое чувство для подростка. Когда они вышли из библиотеки вместе, Сергей сказал: «Было приятно поговорить с человеком, который не считает Бродского занудой. Увидимся завтра?» Не «давай встретимся», а «увидимся» – предполагающее естественность. Катя кивнула: «Конечно». Он ушел, не оглядываясь, чувствуя на себе ее задумчивый взгляд. «Шах,» – подумал он без злорадства. Это был первый, расчетливый шаг.

2. Школьная Дискотека: Демонстрация Уверенности и Игра на Контрасте (Публика)

В пятницу в актовом зале была дискотека. Гул, мигающие самодельные гирлянды, запах пота и дешевого одеколона. Музыка – «Ласковый май», «Мираж». Сергей пришел не ради танцев. Он пришел ради наблюдения и демонстрации. Он был одет просто, но чисто: новые (купленные на первые ремонтные деньги) джинсы, темная рубашка. Никакой кричащей моды. Он стоял у стены, бокал с лимонадом в руке, и спокойно наблюдал.

Людмила в Действии: Людмила, в ярко-розовом платье и с начесом до небес, активно кокетничала. Она танцевала с Сашкой «Грозой», бросая на Сергея вызывающие взгляды. Он встречал их абсолютно спокойным, даже немного отстраненным взглядом, как взрослый смотрит на капризного ребенка. Иногда он едва заметно улыбался и отводил взгляд – не от смущения, а от превосходства. Это бесило Люду. Она хотела его внимания – гневного, ревнивого, страстного. А он смотрел на нее, как на муху на стекле.

Петька и Алкоголь: Петька, уже изрядно «на грузанутый» дешевым портвейном, пытался приставать к девчонкам, толкался. Сергей видел, как он нацелился на Катю, которая стояла в сторонке. Петька подошел, залепетал что-то невнятное, пытался взять за руку. Катя сжалась, испуганно отшатнулась.

Вмешательство: Сергей не стал бросаться с кулаками. Он просто встал между Петькой и Катей, развернувшись к другу спиной, как бы ненароком заслонив ее. Он положил руку Петьке на плечо, не сжимая, а скорее фиксируя.