, и волоски на шерсти мышки зашевелились.

– Ты струсил, что ли? А говорил, что в своём доме всех чудищ прогнал и звал в поход, в лес, других прогонять, а тут испугался? Врун и трус. Я всем расскажу!

Голос подрагивал, видимо, и этой особи страшно. Мышка поползла к полоске света, прижимаясь к холодной стене. Но второй голос заставил вновь сжаться комочком и задержать дыхание, чтобы даже усики не шевелились.

– Я не боюсь! Просто не собираюсь терять время на поиски того, что тебе померещилось. Все знают, что ты выдумщица!

– Ну и беги, а я сама найду. Я видела когти, во-о-от такие…

Особь раздвинула передние лапы так широко, что мышке стало ещё страшнее – это какой это хищник тут притаился? Вот бы на особей только кинулся, она-то маленькая, что с неё…

– А глазищи красные, словно огонь тут ещё пляшет. Чудище шипело, шуршало, зубами клацало.

– И ты думаешь, мы его метёлками победим?

– Не знаю, я на тебя надеялась, я только нашла чудище, а ты его шлёпнешь.

Мышь не выдержала, особи слишком близко к ней подошли, она шмыгнула между их задних лап, хвостом задела одну, вторую и что есть силы побежала к полоске света, надеясь, что успеет.

– Меня что-то коснулось…

– И меня…

– Попалось! Сейчас мы тебя!

Тень от ветки пушистой, видимо, той самой метёлки увеличилась, и мышь подпрыгнула. А свет, просачивающийся в сарай, создал образ чудовища в глазах любопытных детей.

– А-а-а-а!

– А-а-а-а!

Крик из сна Карлин материализовался в реальности, к ним под еловый лапник ворвался взъерошенный Эндос.

– Там… это…

– Чудище? С красными глазами и во-о-от такими когтями? – подшутила над другом Карлин, стараясь смехом прикрыть дрожащий голос.

Эвин, ничего не понимая, хлопала ресницами.

– Вы чего?

– Я проснулся, ну… по нужде, – клацая зубами объяснял Эндос. – А там… ну за деревьями, там что-то шевелилось…

– Может, ты мышку лесную разбудил?

– Да нет, оно… как облако, только не на небе, а на земле… Оно приближается, ползёт как туман… только не туман, а как туча… в нём молнии сверкают…

Эвин с Карлин переглянулись.

– Девчонки, да я не вру, ну серьёзно, – Эндос пытался устроиться поудобнее, но ботинки цеплялись за корни, в ладони впивались опавшие иголки, а в глазах девчонок читались насмешки.

Карлин вздохнула и приподнялась, собираясь перелезть через Эвин и выглянуть из природного шалаша. Но её поймал за руку Эндос и приложил палец к своим губам.

Снаружи дул сильный ветер, но доносился звук не только танцующих веток. Что-то ещё. Пчёлы? Много пчёл… Или жуки-короеды… Или трескаются сразу сотни деревьев и падают камни.

– Эндос, ну ты даёшь! Это ж гром, просто дождь где-то в стороне, а мы слышим отголоски. Хорошо, что мы догадались спрятаться под елью, хоть не промокнем. А ты… – Карлин щёлкнула по носу Эндоса, как в детстве делал отец, когда ловил дочь на выдумках. – Так и скажи, что хотел вместе с нами под ёлкой поспать.

Теснота, духота, страх неизвестности замедлили течение времени. Эвин ворочалась, пытаясь ещё хоть немного поспать. Эндос вжимался в ствол ели, стараясь занять как можно меньше места и не мешать девчонкам. И только Карлин улыбалась.

Она снова погрузилась в воспоминания и бродила вокруг сгоревшего сарая, зовя на разный манер мышку.

– Эй, кс-с-с. Ути-ути… мышь-мышь-мышь… Как тебя позвать-то? Выходи? Мне мама сказала, что ты не страшная. Давай дружить!

***

Никто из ребят не видел, как вокруг их убежища менялся воздух. Беззвучные всполохи молний становились всё тоньше, и каждая из них тянулась к наполненным энергией выпускникам, на беду свою оказавшимся в эту ночь не в постелях, а в ожившем лесу.

Но видеть не нужно, иногда достаточно чувствовать. Эвин всхлипывала и обнимала себя руками. Эндос сжимал кулаки. А Карлин… Карлин свела брови и шевелила губами.