– А всё-таки, кто такие желтобрюхи? – спросил брат, прерывая затянувшуюся паузу.

– Это жуки такие, напоминают земных жуков-навозников, только на своем панцире они выращивают драгоценный камень морил, за свою жизнь желтобрюхи могут вырастить от 10 до 15 камней. Поэтому они очень ценятся.

– Да, очень дорого за указку получается, – хмыкнул брат, – а ты, сеструха, талант! Я б так не смог.

– Смог бы, если очень и очень понадобилось, – подмигнула я Глену.

– В таком случае я бы и мир кверху ногами перевернул, – рассмеялся брат.

– Не жалко мир-то?

– Когда очень надо, уже ничего не жалко, – ответил брат.

– В этом ты прав, – согласилась я с ним, – пойду, пожалуй, прогуляюсь. Спасибо за угощение.

– Вот, мать, я же говорил, худая, почти ничего не съела, – неодобрительно покачал головой папа.

– Да я ела недавно, – начала я оправдываться, как в детстве

– Знаю, я твоё недавно, – проворчал отец.

– Пойдём, Лив, прогуляемся, нам есть о чем с тобой поговорить, – в своей манере, не терпящей возражений, сказала мама.

– Пошли, – вздохнула я, поднимаясь, это была не самая желательная компания для прогулок.

Эти чувства из прошлого иногда ко мне

возвращаются. Вместе с тогдашним шумом

дождя, тогдашним запахом ветра…

Харуки Мураками. Дэнс, дэнс, дэнс

Видящий. Циания

– Время истекло, тебе пора возвращаться в свою жизнь, – сказала наяда, неслышно соткавшись из тумана, постоянно скрывающего поверхность воды.

– Мне и тут нормально, – пожал я плечами.

– Мне не хочется тебя отпускать, но такова воля Создателя, – прошелестела наяда, подплыв ко мне ближе и приняв привычный облик Оливии.

Это был её любимый облик, хотя меня он совершенно не беспокоил, мне было всё равно в кого превращается наяда, я не чувствовал ничего, и кажется, я никогда ничего не чувствовал.

– Ты готов? – тихо спросила она, подплывая вплотную, так, что её влажное, невесомое, сотканное из тумана тело касалось моего обнажённого торса, но и это меня не волновало.

– Нет, но это не имеет значения, – ответил я.

– Тогда начнем, – прошелестела наяда, впиваясь холодными невесомыми губами в мой рот.

Первое, что я ощутил был холод – пронизывающий, выворачивающий кости, холод, идущий от каменных стен.

– Как тут холодно, – стуча зубами заявил я, – хотя совсем мало времени прошло, с того момента, как я сюда попал.

– Прошло гораздо больше времени, чем ты думаешь, – вздохнула наяда, об этом более подробно ты узнаешь дома.

– Но ты же сказала, что я должен остаться и отработать за свой род вред, им причинённый.

– Ты уже всё отработал, Родэн из рода Цветущих лиан, я возвращаю тебе твоё имя и жизнь. А теперь, я открою портал, и ты вернёшься домой.

– Как отработал? Я же ничего не помню! – наморщил лоб я, силясь вспомнить хоть что-то.

– Память вернётся со временем и не вся, только наиболее важные моменты, а теперь ступай, иначе я передумаю.

Наяда взмахом руки открыла светящееся окно портала, я чуть помедлил, вглядевшись в девушку, она показалась мне смутно знакомой, но откуда я её знаю, я так и не смог понять, поэтому смело шагнул в портал, чтобы оказаться в центре поселения троллей.

Солнце только вставало, кругом ещё не было ни одной души, но я не узнавал поляну, за два дня на ней появились беседки, длинные шатры с установленными по всей протяжённости деревянными столами и лавками, а самое главное, клумбы с цветами, их невозможно было так быстро вырастить.

Поляна и горы вокруг неё были теми же, но при этом что-то в них неуловимо изменилось. Я помнил, в какой пещере жили Деливер и Жанер, в какой меня держали в плену, потом отпустили… А дальше, помню лишь боль, от которой я хотел скрыться в горах и у меня получилось. Я больше не чувствую боли, на душе хорошо и спокойно.