– Бейте её! – заорал я, подпрыгивая в своей клетке от переполняющих меня чувств. – Давай!

Маговские телохранители, с виду невредимые то ли услышали мои вопли, то ли сами догадались, дружно подхватив короткие копья, кинулись в атаку. Быстро добежав до пытающейся подняться мантикоры, они заработали своим оружием со скоростью швейной машинки. Кошка ещё пыталась сопротивляться, даже смогла свалить одного из воинов, но в её ударах уже не было прежней силы и страшные когти не смогли прорвать добротную кольчугу. Последним судорожным движением она подняла голову, окинув взглядом поле боя, и остановила его почему-то на мне, задержала на долю секунды и уронила голову наземь. Огромные жёлтые глаза, наводящие не один год ужас на всех, кто имел несчастье в них взглянуть, потухли.

Время, наконец, вернулось в своё нормальное состояние, и появилась возможность оценить всё происходящее в общем виде. Казалось, битва длилась целый час, но на самом деле не прошло и пяти минут.

Эзарил валялся на земле, зажимая рваную рану на бедре. К нему спешил Аба ир-Земах, приказывая кому-то позвать лекаря, хотя у самого мага видок тоже был тот ещё. Белоснежный бурнус запачкан кровью, сочащейся из носа мага, борода всклокочена, а глаза с полопавшимися сосудами и серое, измученное лицо, перекошенное от боли, говорили о том, что их обладателю битва далась отнюдь не легко. Его телохранители в шоке стояли возле трупа мантикоры, неверяще поглядывая то на бездыханное тело, то на собственные руки, сжимающие оружие, то друг на друга, словно сомневаясь в том, что они тоже приложили эти самые руки к уничтожению «хозяйки степей». Проснувшиеся люди со всех сторон осторожно, бочком подбирались к месту сражения. Всем хотелось убедиться в смерти ночного ужаса, державшего их в страхе на протяжении последних дней. Гужевые животные храпели и бились на привязи, чуя запах хищника, но на них сейчас никто не обращал внимания. Сам я, в заляпанной кровью дерюге, ощущая боль во всём теле (о клетку меня приложило неслабо), сидел на полу и тупо пялился на оторванное жало с хвоста мантикоры. Охренеть! Ведь практически голыми руками оторвал…

С самого первого дня в этом мире я постоянно кидаюсь совершать какие-то безумные поступки, которые там, в прошлом мире, мне и в голову не пришли бы. С чем это связано, я пока понять не могу. Может это просто рефлексы нового тела, забитые в него старым владельцем, а может здесь, наконец, смог раскрыться настоящий я, задавленный в прошлой жизни целым сонмом запретов, законов и морали. Не знаю. Пока не знаю.

– Босорг, ты там как? – окрик мага вырвал меня из задумчивости. – Живой?

– Нормально, – я вяло отмахнулся рукой.

– Как она тебя достала-то?

– Не моя, – снова отмахнулся я, понимая, что маг имеет ввиду покрывающую меня кровь. – Во! – продемонстрировал я свой трофей.

Аба вытаращился на жало, потом на меня.

– К… Как? – только и смог он вытолкнуть из себя со второй попытки.

– Как, как… Взял, да оторвал, – не стал я вдаваться в подробности. – Ты же сам о помощи просил, вот я и внёс… лепту.

Весь вид мага выражал подозрительное недоверие, но факт, как говорится на лицо, жало вот оно, поди поспорь.

– Аба, а какие у тебя планы относительно трупа? – мне в голову пришла одна мысль.

– О… – деланно недовольно, простонал ир-Земах. – Мне теперь работы до утра хватит. Придётся побыть в роли мясника и вспомнить курс алхимии. Нужно всё аккуратно разделать, ничего по возможности не повредив. В мантикоре множество редких и дорогих ингредиентов, – закончил он уже гораздо более довольным тоном. – И это… Босорг, ты бы отдал жало. Ни к чему оно ведь тебе.