– Мам, завтра наденешь этот костюм в ресторан. А с утра пойдешь в парикмахерскую, сделаем тебе прическу.

– Да ну тебя! Ты что это придумала? Настроения у меня нет в ресторан идти.

– Мам, ты что, совсем затворницей хочешь стать?

– Вот выдумала! Да я буду там как дурочка сидеть.

– Ну хватит говорить ерунду. Ты и так никуда не выходишь, разве что в магазин. Никитины тебя приглашают в гости – ты не ходишь. Коллеги на дачу зовут – ты отказываешься. Как это понимать? Пятьдесят лет только раз в жизни, надо это как следует отметить.

Вера не стала дальше спорить, зная, что Владу все равно не переубедишь.

– С днем рождения! – первое, что Вера услышала на следующее утро. Внук забежал в ее спальню и вручил красиво упакованный подарок.

– Спасибо, Данечка. – Надорвав упаковку, она вытащила большой альбом, в котором были фотографии и стихи.

– Я потом почитаю, – сказала она и отложила альбом в сторону.

Дочка ничего не сказала, зная, что мать просто стесняется показывать эмоции.

– Мам, нам пора. К парикмахеру, – ответила Влада на безмолвный вопрос в глазах матери.

– Мам, а ты еще ого-го! – воскликнула дочка выходящей от парикмахера Вере. – Цвет – просто супер, – одобрила Влада каштановые локоны. – И прическа отличная, тебе очень идет.

Вера чувствовала себя необычно с этой прической, ее наполнило ощущение новизны.

Они погуляли немного по Невскому, съездили на Горьковскую в планетарий и зоопарк, где Влада плакала, смотря на животных, метавшихся по клеткам.

Веру всегда ставила в тупик эта чрезмерная восприимчивость дочки в отношении больных животных, стариков и ее нечувствительность, даже черствость по отношению к своим родственникам, друзьям.

Владка (по-другому она дочку никогда не называла) жила во Франции с сыном и мужем. У дочери это был второй брак. Уехав из дома совсем молоденькой студенткой по обмену, Влада решила не возвращаться на родину и строить свое счастье в другой стране. Благодаря превосходному знанию языков она устроилась на практику в крупную адвокатскую фирму, a через несколько лет уже имела свой бизнес, дом, машину последней модели. От первого брака, тоже французского, у нее был сын Данька.

Судя по всему, во втором браке у нее была еще и любовь. Влада встретила Генри на одной из конференций. Она, как всегда, не углублялась в детали: француз по происхождению, миллионер, работает с недвижимостью. Конечно, Вере было интересно узнать немного подробнее об отчиме Данила, но, зная, что дочка многого не расскажет, больше ничего не спрашивала.

Около пяти вечера они втроем пошли в ресторан, где Влада заказала столик. Людей было мало, это Вере понравилось. Все-таки непривычно она себя чувствовала в белом костюме, с новой прической, такой разрядившейся дамочкой из высшего общества.

И Влада, и Данил выглядели шикарно: она – в маленьком черном платье, а мальчик – в светло-сером костюме с красной рубашкой, настоящий светский львенок.

В ресторане Вера стеснялась. Она привыкла есть одной вилкой, без ножа, и, видя, как красиво едят дочка с внуком, смущалась.

– Мам, прекрати. Ешь как привыкла. Будь сама собой, – успокоила Влада мать.

Одни за другим стали подходить посетители. Из другого зала послышались музыка и смех. Слышно было, как произносят тосты.

– У кого-то, наверное, фуршет, – предположила дочка. – Жалко, что ты никого не захотела приглашать, веселее бы было. Мама, надо уметь наслаждаться жизнью.

– А нам и так хорошо, да, Данил? – обратилась Вера к внуку. Тот кивнул.

– Извините, что я беспокою… – раздался вдруг мужской голос. – Я вот тут все смотрел на вас… Вера?

Вера обомлела. Она узнала его. Узнала в ту же самую минуту, как он подошел к их столику. Она ничего не смогла вымолвить в ответ, только кивнула…