– Так не бывает! – воскликнул Серетун, первым заметив неладное. – Останови шарманку, ты не того усыпил.

Испугавшись, близнец барда нашел в себе силы стянуть ключи ровно за секунду до того, как на них наступил коричневый голубок.

– Ух ты, пожарник, – радостно воскликнул Гадис.

– Повежливей, – одернула его сестра. – Не пожарник, а брауни-пейтеромец.

– Вы что творите? – потрясению остроклювого дозорного не было предела. – Срочно подмогу!

Стражник во всю прыть ускакал, чтобы забить в ближайший колокол, созывая праздно спящую смену. “Ничего себе –  передал, что еще нужна соль!” – возмущался про себя голубок. – “Спасибо, Арристис, что загнал в этот чертов коридор. Ни один из стражников уже давно не готов к чрезвычайным ситуациям, а тут их сразу столько.”

– Бежим, бежим, – скомандовал Серетун. Кандалы все еще сжимали его запястья, но у волшебника родилась прекрасная мысль обойтись без чар. Вместо того, чтобы тащить массивного воителя, чародей предпочел взять голубка в оборот и приступить к грязному шантажу.

– Руки вверх, – лаконично промолвила Латис.

Пернатый стражник отлип от колокола и повернулся.

– Ну и что вы мне сделаете? – презрительно бросил дозорный беглецам. – Вас сейчас скрутят и отправят в карцер за нападение на должностное лицо.

– Во-первых, нас пятеро, а ты один, – заметил Серетун, покосившись на спящего Натахтала. Грозный воитель был временно недоступен.

– Во-вторых, я тебя заколдую, – подхватил Гадис, хотя прекрасно понимал, что может только блефовать.

– А я усыплю, – вякнул Бадис, думая о том, что прицел у его кифары надежно сбит.

– Скидку не дам, – грозно бросила Латис – единственная, кто испытывал гордость за себя.

– Еще не придумала, – отмахнулась усталая Астролябия.

– Снимай кандалы, – выставил ультиматум великий волшебник. – А затем проваливай.

Голубок растерянно переводил взгляд с одного безумца на другого. Когда он устраивался в тюрьму по объявлению, никто не предупреждал, что придется иметь дело с настоящими головорезами. Собрав всю волю в пернатый кулак, дозорный подавил последние очаги страха и ответил ровным голосом:

– Ладно. Только не говорите, что это был я.

Голубок достал из кармана хитроумное устройство. С виду оно напоминало пассатижи, только на самом конце плясали те же чудные искры, что опутывали кандалы. Зажав любопытным приспособлением левый браслет, пернатый прищемил Серетуну кожу.

– Аккуратнее! – выпалил раздосадованный волшебник. – Я тебе это припомню.

Потерпи, мой хороший. Мы еще не закончили. Это была маленькая месть за нервы, которых уже не вернуть. Дальше – интереснее. А пока –  всего лишь небольшая проказа.

Вот только строить козни Серетуну становится все противнее. Будто я сам превращаюсь в Василия, который и дня не может без того, чтобы не покрутить кому-нибудь мозги.

Вызволив чародея из плена, стражник молча сбежал, чтобы не дай бог не вступить с арестантами в неуставные отношения. Судьба усыпленного Гуль-Буля совершенно не волновала трусливого голубка.

Серетун, недовольно потирая руку, пошел будить неутомимого воителя. Брови великого волшебника насупились. Сосредоточенно присев над храпящим телом, чародей принялся величественно стучать по Натахталовым щекам, приговаривая:

– Вставай, спящая красавица!

– И все? – разочарованно спросил Гадис. Не таким он хотел стать, когда повзрослеет.

– Надо беречь силы, – рассудительно отозвался чародей, продолжая отвешивать воителю все более тяжелые оплеухи.

Не мог бы Серетун называться великим волшебником, если б не умел лукавить.

В мире эскапистов магия была весьма нестабильной. Зависела она исключительно от веры того, кто наводит заклинания. Принимая выдумку за реальность, можно открыть много нового, в том числе и магические способности.