Невольно вспоминаешь анекдот про Читу:

– Я самая красивая девушка в МФТИ.

На самом же деле красивых девочек на физтехе было полно. Как ни старались преподаватели быть объективными, но всем было известно, что красивой легче учиться, ну может не пятерки и четверки, но двойки ставили реже.

В пику парням, пренебрегающим своими и бегающим в пед- и мед-институты, девушки с пятого и шестого курса решили устроить вечеринку в женском общежитии и пригласили летчиков. Где они нашли летчиков, не знаю. Нам всем троим, Люсе, Вете и мне хотелось пойти, но меня и Люську, шестикурсницы, критически оглядев, решительно отвергли, мол, очень молодо выглядите, а летчики выдвинули условие – очень молоденьких не приглашать. Виолетту, которая казалась чуть постарше (только казалась, но не была ею), тем не менее, взяли, и она пошла на вечеринку, подцепила там какого-то летчика, и он очень по ней убивался и приезжал пару раз, искал.

Ветка крутила хвостом будь здоров как, сначала заманивала парней, а потом не знала, как избавиться, так как ей уже нравился новый.

Продолжала она дружеские отношения и с Сашкой Бугаевым, ее товарищем по Киевскому интернату, который учился на Электронике, приятелю Ефима.

Как-то раз Виолетта пришла задумчивая.

Оказывается, Сашка, который часто заглядывал к нам, несмотря на всех Веткиных поклонников, вдруг сделал ей предложение.

– Хочешь, я женюсь на тебе прямо сейчас?

– Надо же, как его разобрало, – вздохнула Ветка, расстилая постель и укладываясь спать.

Я не очень вникала в похождения Шак, так как она никогда не договаривала до конца, по любому поводу напускала туману, и правду знала только одна Люська, которая значительно лучше понимала Ветку и ее искания и шатания.

Сашка Бугаев как-то принес нам магнитофон с записями, Виолетта стала слушать, а потом вдруг вспыхнула и быстро перекрутила пленку. Саша засмеялся, я тоже, и сказала:

– Ну, ладно, вот ты уйдешь, и мы послушаем.

Услышав меня, Ветка обернулась и бросила на нас гневный взгляд

Но не успел Бугаев переступить за порог, как она тут же включила пропущенную песенку:

«Однажды бравый Шванке

Но-но-но-но

Когда он плелся с пьянки и т. д.»

Еще там была песенка про Федота, очень мне полюбившаяся:

«Дважды два, дважды два,

дважды два четыре,

Уходя гасите свет,

Сила вся в кефире…»

В декабре я стала заниматься в корпусе «Б» на первом этаже. Днем там проходили занятия по английскому языку, а вечером помещения пустовали, и можно было тихо сидеть в одной и учиться, что я и делала, так поступали многие, в том числе и Вовка Тульских, и Ефим.

Во время этих вечерних занятий Ефим иногда приходил ко мне. Заглядывал по старой памяти наших совместных чаепитий и Вовочка. После того, как мальчишек отселили из нашего корпуса, и его нельзя было вызвать топаньем ног, мы стали реже видеться.

Как-то раз я печально просматривала рисунки параметрических графиков в задачнике, не представляя себе как это можно успеть построить на письменном экзамене, когда времени всего 4 часа. Некоторые картинки были до того извилисты и неподражаемы, что их вид вызывал у меня смех. Пришел Вовка, и мы с ним продолжили разглядывать графики и гоготали, листая страницу за страницей.

Один график добил меня совершенно – асимметричный, с двумя асимптотами, и в верхнем правом углу маленькая пимпочка, и ветви графика уходят в бесконечность.

При виде его, я покатилась со смеху, и Тульских вместе со мной.

В разгар веселья пришел Хазанов, который был значительно слабее Вовчика по математике, и, посмотрев на рисунок, выдал:

– Ну, и что вы ржете? Сразу можно догадаться, что график выглядит так.