Чем дольше она молчала и чем больше он говорил, тем сильнее сжималось его горло.

– Раньше я…

И внезапно.

– … я надеялась, что наступит такой день, как сегодня.

Её тихий, но тяжёлый голос проник в его мозг. Он сосредоточился всем своим существом и прислушался.

– Конечно, я тоже много размышляла. Я отчасти виновата в том, что всё так обернулось. Я не должна была давать тебе денег, когда ты попросил меня в первый раз. Надо было слушать твоих родителей.

Сеол Чжиху забыл, что хотел сказать.

– Я… я верила, что когда-нибудь ты вернёшься к прежней жизни. Поэтому я ждала тебя с этим единственным лучиком надежды до сих пор. Нет, подожди. Почему это я оправдываюсь?

Ему захотелось прикусить язык, когда её спокойный, уравновешенный голос продолжил говорить. Ему хотелось закричать и сказать, что это он во всем виноват.

Если бы она ругала его и сыпала оскорблениями, как его сестра, тогда, возможно, он смог бы вытерпеть и принять её слова. Но услышав такой спокойный, уравновешенный голос, он просто не знал, что делать дальше.

Ю Сонхва осторожно спросила его.

– То, что ты сказал? Всё это правда?

– … Да…

– Ты действительно пришёл сюда, чтобы извиниться передо мной?

*Кивает.*

– Хорошо, тогда.

Ю Сонхва непринуждённо подошла к нему и протянула руку.

– Тогда… возьми это.

Как только он увидел, что она протягивает ему пачку банкнот, Сеол Чжиху почувствовал вкус отчаяния.

– Сонхва…

– Пожалуйста, возьми это, если ты действительно честен.

Эмоции, отражавшиеся в её глазах, казались немного сложными, но это было именно так.

Причина, по которой она предложила ему эти деньги, была совершенно ясна: разрыв последнего, что их связывало.

– Если ты действительно так думаешь, то… Вместо слов, пожалуйста, покажи мне это своими действиями.

Теперь смысл её действий изменился. Теперь это было не «Возьми это и исчезни с глаз моих», а «Пожалуйста, не усложняй мне жизнь».

Тогда он понял, что между ними существует глубокая эмоциональная пропасть, которую уже никогда не исцелить.

Шея Сеола начала дрожать, так как момент наконец-то настал.

Он не мог принять эти деньги.

Как только он это сделает, всё будет кончено навсегда.

Нет, всё уже было кончено.

Он знал это, но всё равно не мог спокойно принять деньги.

Ю Сонхва тихо вздохнула и в конце концов аккуратно положила деньги ему в карман.

– Спасибо, что подал заявку на запрет на посещение. Уверена, твои родители будут рады это услышать. И братец Усок, и Чжинхи тоже… – Ю Сонхва тихо опустила глаза, увидев, что он всё это время смотрел в землю. – Я… слишком устала. Я немного расстроена, да, и если честно, не думаю, что смогу искренне простить тебя в том состоянии, в котором нахожусь.

– …

– Однако если ты действительно изменился, то… Я хочу, чтобы ты двигался вперёд, упорно работал и жил хорошо, как будто ты пытаешься показать мне весь прогресс, которого ты достиг. Если так, возможно, однажды мы сможем разговаривать друг с другом с улыбками на лицах?

… Однажды.

Ю Сонхва установила тесную связь с семьёй Сеола, когда была ещё маленьким ребёнком. Поэтому было совершенно очевидно, что в будущем он будет встречаться с ней на семейных встречах и национальных праздниках.

Однако он знал, и она тоже знала – её слова не означали, что они могут попробовать ещё раз.

Неизвестное количество времени спустя.

– … Ты права.

Сеол Чжиху, наконец, заставил себя поднять голову. Однако его глаза оставались прикованными к земле.

– Спасибо, что поверила мне.

Как всегда, Ю Сонхва оказалась добрым человеком. Она обращалась с ним несравненно добрее, чем его собственная семья.

Ей было бы трудно поверить ему после того, как он столько раз лгал ей.