Слаш стоял рядом с Малышом и слышал конец истории про холодный кофе. Катушка со струной для змееконтроля торчала у него из курточного кармана, а в руках он держал пивной стакан из мутноватой пластмассы, в котором притихла наловленная около морская живность. Воцарилось молчание, которое нарушил молодой профессеор: «Иногда моя мама тоже допивает холодный кофе, и ничего – не жалуется.»

По дороге с пляжа ко мне домой Малыш как бы невзначай спросил меня про мои наработки, которые бы могли иметь коммерческий потенциал. Я знал, что и приехал-то он ко мне с этим вопросом, но ведь такого не задать ни по телефону, ни по скайпу. Особенно если люди не встречаются так часто, то даже и при встречи им требуется какое-то время чтобы настроить себя для общения на важные темы. Я знал, что Малыш был дипломированным психологом, который практиковал свои знания за бесплатно для других в реальной жизни довольно часто. Как сам он объяснял, что ничего особенного в этом нет – может быть только повышенное умение слушать и слышать. Ему нужно было проверить меня по всем узловым пунктам, что и произошло само по себе во время нашего времяпровождения. Видимо, проверку я удачно прошел, раз вопрос был задан. Я сказал, что у меня есть кое-что, но вовсе не из направления Полуэкта, а скорее связанное с работой человеческих органов, но не лечебное.

Слаш сидел и тихо посматривал на своих питомцев в пластиковом стакане. Мне было видно его отрешенное от разговора взрослых лицо через зеркало заднего обзора. Малыш покосился на него тоже и кивнул мне головой, мол продолжай. На всякий случай я рассказал, как бы о прочитанном про то, что существуют такие вещества, которые попадая в систему кровообращения заставляют сердце работать не в обычном режиме, а в режиме турбо. Но пока эти вещества не настолько совершенны, чтобы действовать длительное время, но не потому что они иссякают, а потому что кровеносная система и само сердце не приспособлены к длительной активности в таком режиме.

Оказалось, что и Слаш вроде понял, о чем идет разговор и органически к нему подключился: «А что будет, если долгое время – человек умрет?»

– В конечном итоге умрет.

– А если давать ему по-немножку?

– То тогда не умрет.

Малыш слотрел в боковое окно и не пытался присоединиться к разговору. Мне было понятно, что необходимая информация таким невинным способом достигла его сознания, и прикидка ее утилизации уже началась.

– А что если дать такое тараканам? Они не помрут?

– Тараканам такое ни к чему: они и так слишком быстро двигаются.

– Да не всем подряд тараканам, а только тем, что выступают на тараканьих бегах. Я читал в одной книге про тараканьи бега. Их владелец использовал, как рабов, и зарабатывал на них кучу турецких денег, а кормил их крошками со стола.

Малыш наморщил лоб и с деланной укоризной в голосе спросил: «Где ты только находишь книги такие, когда вокруг столько замечательных книг для детей?»

– Когда – где. Иногда на интернете в маминых закладках, а иногда у нас на книжных полках. Детские книги я давно все перечитал, а новых у нас нет. Это была неплохая книга, только очень грустная, но про гонки в ней было написано здорово.

Я спрашиваю Слаша, читает ли он по-английски. Он кивает головой и добавляет, что понимает не все слова так же, как и по-шведски. Малыш при этом закатывает глаза, переутомленный чужими достоинствами.

Мы останавливаемся в маленьком магазинчике при теннисных кортах, и я оставляю свою ракетку для перетяжки струн. Малыш предлагает взять какой-нибудь еды в японском тейкауте и поехать ко мне для для продолжения разговора.