– Вы им уже не первый раз воспользовались? – спросила поражённая Яра.

– Барон – восьмой человек.

– Почему вы мне это рассказали?

– Прости Яра, меня торопят! – Кавелье схватил Яру за руку и повалил её на землю. – Это не больно.

Но Кавелье не учёл силу русской женщины и, когда он наклонился над саквояжем, чтобы достать инструмент, Яра со всей силы толкнула его ногами в грудь, и он упал на землю. Он схватил её за юбку, когда она соскочила с земли, и раздался треск разорванной ткани. Яра развернулась и кулаком стукнула его по лицу, попав в глаз. Он взвыл, упав на бок, а Яра стремглав бросилась к ближайшему лесу. Вслед ей неслись проклятья Кавелье, но Яра уже скрылась в густых зарослях, и от всей души благодарила бога, что Кавелье не попытался проткнуть её в лагере, где она не смогла бы скрыться от него. Через шесть дней она вышла к расположению нашего Астраханского гренадерского полка, где и рассказала о своих злоключениях. Записано мною, писарем Афанасием Конюховым, со слов крестьянки Евтюгиной Яры, жительницы Покровской слободы, Белевского уезда Тульской области.

Прочитав последние строчки, Сакатов снял очки и отложил рукопись. Мы с Дениской сидели у него в кабинете летним субботним утром, и пили чай из тончайших фарфоровых чашек китайского сервиза. Дениска – мой племянник, студент третьего курса Уральского университета. Хозяин кабинета Сакатов Алексей Александрович – руководитель и мозговой центр нашей небольшой компании. Заниматься делами, связанными с магией, мы начали четыре года назад, и теперь дела сами находили нас, каждый раз принося в нашу привычную жизнь невероятные события и удивительные встречи.

– Оля, ты что молчишь, не говоришь, что я вас опять пугаю? – спросил он меня.

– История интересная, спору нет, но ведь она произошла триста лет тому назад, – сказала я. – Этот француз давно уже собрал свои девять жизней в уплату долга.

– Не знаю, – пожал он плечами. – Может, его самого прихлопнули при отступлении, и он так и не смог отработать долг своего деда. Я попытался отследить историю его семьи по фамилии, но безрезультатно. Фамилия его достаточно распространенная во Франции, а точного адреса поместья в этом документе нет. Списка студентов, учившихся в Болонском университете в девятнадцатом веке, в открытом доступе тоже нет. Сама понимаешь, интернета тогда не было, никто не запостил. – он улыбнулся и развёл руками.

– Так у него же дед был знаменитым доктором, – напомнил Дениска, – неужели никаких следов его деятельности не осталось?

– Вопрос, собственно говоря, не в Кавелье и его деде, – ответил Сакатов, – а в этом необычном инструменте, извлекателе пуль, дающем девять жизней.

– Какая связь между извлечением пуль и оживлением мертвецов? – спросила я. – Деда Кавелье никто не застрелил, он топился и вешался, а пять жизней всё равно получил.

– Изначально инструмент был изобретен для раненных воинов, чтобы они могли после извлечения пуль снова занимать место в строю. Вот откуда такое название.

– Неужели извлекатель появился у нас здесь? Далековато от Франции! – удивилась я.

– Да, и не просто появился, а уже собирает первую жатву, – Сакатов открыл свой блокнот и прочитал: – Нолик Семён. Именно у его семьи этот извлекатель тихо и мирно лежал в ящике с инструментами долгие годы. Как он к ним попал, откуда, это ему неизвестно.

– А это именно тот самый извлекатель? – уточнила я. – Может, просто похож?

– К сожалению, это именно он. Сомневаюсь, что таких удивительных инструментов было несколько. Очень уж экзотические у него свойства. Семён должен подъехать к нам с минуты на минуту, – Сакатов посмотрел на часы. – Я его пригласил к одиннадцати.