– Значит, решили. Факт наличия спецзадания из центра скрывать не будем, – подытожил Коновалов и обратился у Скубжевскому: – Если не против, предлагаю обращаться друг к другу не столь официально: товарищ старший лейтенант, товарищ младший лейтенант. Вон комиссар у нас вообще из гражданских. Да и мы – не подразделение Красной Армии, к сожалению. А дело у нас общее и сложное. Предлагаю по именам. Согласны?

– Согласны, Иван, – опередила молчавшего Скубжевского Татьяна.

Вилору не понравилось, что она так быстро и радостно отреагировала на предложение Коновалова. Пришлось приглушить в себе возникшее раздражение:

– Да, Иван, это правильно будет.

Информация Ивана Коновалова о наличии в райцентре немецкого штаба показалась Скубжевскому и Сёминой очень интересной. Правда, не было ясно, что это за штаб и имеет ли он хоть отдалённое отношение к таинственному объекту Z, который им надо было обнаружить. Судя по словам видевших этот штаб партизанских разведчиков, вряд ли между ним и объектом имелось что-то общее. В райцентре было расквартировано обычное мотопехотное подразделение, усиленное небольшим количеством танков. Правда, разведчики видели и людей в чёрной униформе СС. А это уже кое-что.

Необходимо было взглянуть на штаб своими глазами и таким образом определиться, офицера какого уровня можно попытаться захватить в качестве «языка».

Вилор рвался в разведку сам, но в конце концов признал правоту Тани, утверждавшей, что неместному молодому мужчине крайне небезопасно появляться в посёлке. В их маленькой группе Скубжевский являлся командиром, но все вопросы решал сообща с Татьяной и старался в итоге прийти к единому мнению. Его самолюбие нисколько не задевало то обстоятельство, что в большинстве случаев приходилось менять первоначальную точку зрения под влиянием аргументов Сёминой. Напротив, всякий раз Вилора приводили в восхищение ум и железная логика Татьяны.

Девушке подыскали гражданскую одежду. В непонятного цвета длинном жакете, цветастой юбке и сползающем почти на глаза платке она совершенно преобразилась. Даже в возрасте прибавила лет десять, не меньше. Красноармейские сапоги на её ногах сменили резиновые ботики, обнаружившиеся у партизанской поварихи Дарьи. Их небесно-голубоватый цвет вызывал у Вилора сладостный прилив нежных чувств к Тане.

После долгих колебаний Коновалов согласился, чтобы вместе с Таней пошёл Стёпка, паренёк лет 12, прибившийся к отряду, точнее, к тому, что в будущем станет отрядом, ещё летом сорок первого, когда выходили из окружения. В суматохе эвакуации он потерял мать с сестрой на вокзале в Гомеле и так и не смог никого найти.

Стёпка постоянно рвался на самые опасные задания, и партизанам стоило немалого труда сделать так, чтобы паренёк не оказался там, где риск был особенно велик. Но сейчас сопровождать Таню в райцентр Коновалов мальчишке разрешил.

Сёмина со Стёпкой ушли рано утром и возвратились уже затемно. Уставшая и недовольная результатом Таня рассказала собравшимся в командирской землянке Скубжевскому, Коновалову и Портнову, что вблизи здания штаба полно патрулей, поэтому попытки приблизиться и что-то разузнать не увенчались успехом. К тому же Тане с немалым трудом удавалось удерживать рвущегося прямо в штаб Стёпку. «Лучше бы я одна пошла, больше толку было бы», – с заметным огорчением подытожила девушка.

– Что думаешь, Алексей Сергеевич? – как всегда в трудную минуту, Иван обратился к комиссару.

– Да что тут думать, – невесело ответил Портнов. – Видно, надо просто взять человек 5–7 опытных ребят, затемно выдвинуться в посёлок и дальше по обстоятельствам: брать первого попавшегося офицера. По возможности вообще не поднимая шума.