– А почему десять дней? Если в человеке есть что-то плохое, это сразу видно.

– Не согласен. Ведь злое выражение лица может быть обычным раздражением, огорчением. Вдруг у человека просто что-то болит, или он что-то неприятное вспомнил. А агелонцы хотят быть уверены на все сто процентов.

– Раз у нас начался такой серьезный разговор, – сказал Николай, – вот что я хочу с вами обсудить. Вам не кажется, что по сути своей отбраковка аморальна? Получается, что агелонцы делят человечество на два сорта – годные люди и не очень.

– А мы сами разве отбраковкой не занимаемся? – парировал Иштван. – Наши тюрьмы именно для людей, которые не могут нормально сосуществовать с остальными. Я считаю, что агелонцы поступили честно, предупредив, кого они будут отсеивать. Каждый из нас себя знает – все свои грязные мысли и желания. И если ты понимаешь, что в душе негодяй, даже не пытайся улететь! А с другой стороны, пришельцы дают стимул измениться. Убей в себе зверя, убей подлеца, а уж потом претендуй на переселение.

В словах Иштвана было противоречие: как убить в себе зверя, если о нем не знаешь? Но я решил промолчать. Тем более Марина смотрела на биолога такими восторженными глазами… Я за них искренне радовался – скоро образуется еще одна прекрасная пара.

В этот момент в комнату зашли четыре гвардейца, и старший по званию строго сказал:

– Извините, что прерываю ваше веселье. Иштван Деречкей, соберите, пожалуйста, ваши вещи и следуйте за нами.

– Что? Почему? – опешил Иштван. – Здесь какая-то ошибка. Вы меня с кем-то перепутали.

– Ошибка исключена. В лагере нет другого Деречкея. И агелонцы не ошибаются. Собирайтесь, мы ждем.

– Но… Как такое может быть?! Я здесь уже двенадцатый день. Двенадцатый!..

Причину обиды агелонцев долго искать не пришлось. Вновь отличился сенатор Гарри Уокер – кандидат в президенты с манерами обличающего проповедника. Этим он и выделялся – в последние 20—30 лет на пост главы Белого дома в основном претендовали улыбчивые шоумены. Предвыборная кампания была в самом разгаре, и конкуренты, конечно же, использовали тему межзвездной миграции. И если нынешний президент Барнс ее поддерживал, то Уокер – наоборот. Выступления сенатора и раньше были достаточно мерзкими, но на сей раз он превзошел самого себя.

«Почему у агелонцев такое высокомерное, такое пренебрежительное отношение к человеческой расе? – вопрошал Уокер. – Разве мы не достойны получить от них технологии, чтобы самим осваивать космос? Не хотите отдавать технологии? Ладно. Давайте создавать совместные экипажи. И тут заумные отговорки: мол, люди и агелонцы существуют при разных атмосферах и давлении. Я вам расскажу, что это за атмосфера и давление – атмосфера презрения к людям и давление на правительства Земли.

Почему нам не дают лекарств от самых опасных болезней? Они говорят, что еще не изучили людей и, мол, мы в этом виноваты. Да, мы не позволяем проводить над нами эксперименты, потому что это может закончиться разработкой сверхмощного биологического оружия, которое нас уничтожит. Я не утверждаю, что дело обстоит именно таким образом, но мы не должны преуменьшать опасность.

Теперь о Земле—2. Мы досконально не знаем, что там происходит. Нам только известно, что переселенцы много работают. Но в свободное время, кроме старых земных фильмов, кроме нашей музыки, они смотрят и слушают агелонское. Многие изучают их язык. Они погружаются в культуру другой расы. Останутся ли после этого земляне по-прежнему людьми? Или станут чем-то непонятным, чуждым для нас?

Несколько слов об агентах влияния агелонцев на нашей планете. Они распространяют пагубные идеи, что все мы здесь какие-то дикие, глупые, что на Земле уже ничего не получится и надо где-то начинать с чистого листа. Главный у них – Раиф Тараки. А вы знаете, что брат этого Тараки был террористом? И вот сегодня брат террориста рассказывает, как нам жить. Эти террористы не единожды пытались уничтожить нас физически. Но сегодня они поменяли тактику и хотят подорвать наш дух.