Так вот… насколько я помню, до отчаяния моя будущая наставница еще не дошла, но уже близка к нему. Вообще-то, она по происхождению достаточно высокородная леди. Но вышла замуж вопреки воле родителей и потеряла наследство. Пока был жив ее муж, на жизнь хватало. А вот когда он умер… родственники не захотели принять беглянку, детей у четы Коукворт не было, постоянного дохода супруг миссис Джейн не оставил. И она пошла единственным более-менее доступным в ее положении путем: устроилась работать гувернанткой в весьма состоятельную, но не слишком знатную семью.

Из ее скупых слов я когда-то сделала вывод, что первая работа была не сахар. И миссис Коукворт с удовольствием оставила ее через несколько лет, когда получила предложение от Эдвина.

Так вот я сделаю это предложение прямо сейчас. И даже не сомневаюсь, что, выбирая между семьей генерала Тейла, где взрослая девушка сама изъявила желание поправить манеры, и прижимистыми купцами с выводком из семи неугомонных мальчишек, моя наставница примет нужное решение, тем более в денежном смысле мое предложение тоже не будет уступать купеческому.

Внимательно перечитав получившийся текст, я мысленно кивнула и… подделала подпись старшей леди Тейл, а затем убрала письмо в конверт и конверт заклеила. Осталось только дождаться маму, чтобы все-таки сообщить ей, что и кому она написала, и позаимствовать печать.

Попросив горничную обновить остывший чай в чайнике, я устало откинулась на спинку стула и в очередной раз мысленно потянулась к крыске. По моим прикидкам ей давно пора уже добраться до своих хозяев, но до сих пор она этого не сделала.

– Мама? – донесся до меня детский голос.

– Сыночка, – пропела крыска. – Я так соскучилась, мой мальчик! Как ты? Пойдем, мама купит тебе леденец и много-много пирожных!

– Хочу-у-у… Мам, а папа… разве он разрешил пирожные и леденец?

– Папе о леденце знать не обязательно, идем.

Меня просто подбросило над креслом. Дело в том, что Эвия родила вроде бы здорового ребенка, но через пару месяцев он заболел. Толком сразу не разобрались, что с ним, но ребенку категорически нельзя сладкого, и вообще желательно придерживаться строгой диеты. Когда эта мелкая гадина вышла замуж за моего дядю, она стала подбрасывать мужу и сыну денег, чтобы те жили тихонечко в пригороде столицы и не мешали мамочке устраивать свою жизнь. Она смогла убедить тихого и не слишком оборотистого писаря, что зарабатывает актерским мастерством. А прима в труппе не должна быть обременена семьей, чтобы поклонники могли платонически обожать ее издалека и питать надежды. Красота принадлежит всем и никому, и прочие глупости того же рода.

И все бы ничего, но каким-то образом ее писарь узнал о том, что женушка нагло врет, а сама второй раз вступила в брак. Не знаю, пытался ли он воззвать к ее совести или опустился до шантажа. Только Эвия к тому моменту позаботилась о том, чтобы документального подтверждения ее замужества не осталось. Выкрала бумаги, заплатила кому надо. И единственным доказательством ее неверности был ребенок – по крови любой муниципальный маг мгновенно определил бы, что она его мать.

Мне до сих пор трудно понять, как она могла… но факт остается фактом: ребенок умер оттого, что съел слишком много сладостей и не принял нужного лекарства. Доказать, что именно мать, навещавшая малыша накануне, подстроила это несчастье, не удалось. Но…

Но дошедший до отчаяния отец ребенка нашел Эндрю и все ему рассказал. И обвинил дядю в смерти своего сына. Дескать, из-за его денег Эвия пошла на преступление.

Эндрю, которому гадина пела в уши, что все никак не может забеременеть из-за того, что слишком переживает, был в таком состоянии, что вспомнить страшно. Ну и потом покатилось…