– Мне очень жаль, – улыбнулся.

Слегка. Можно сказать, еле-еле. Так выходит, будто он через силу. А он не через силу! Совсем. И не потому, что должен. От удовольствия.

Луна забыла жадничать: жирно струилась на полянку, смывая её застенчивость, выливая из неё сцену. Юкина уже не помнила, что когда-то её глаза были овальными: таращилась на промокших от света актёров, взаправду надеялась на счастливый конец.

Савелий повалил незнакомку оземь. Девушка в миг обернулась жертвой. Он шептал свои мысли, прикусывая мочку её уха. Она пыталась отодрать его ладони от своего тела, но они будто вросли в неё.

Туфли вырвались из холодных рук, а те двое не заметили. Полка сильнее обхватила черенок, но лезвие крепко увязло в дёрне.

– Ну же, – беспомощно трясла упрямую лопату. – Давай…

Принц стянул с барышни джинсы и принялся за собственные. У овального уха будто выстрелили из стартового пистолета. Наплевав на лопату, Юкина рванула вперёд. Однако садовый инвентарь привратника Кизыла оставаться в темноте да одиночестве не планировал. Резво вынырнул из земли и, рассекая мокрый воздух, припустил вместе с Полкой.

Боль схватила за лодыжку. Удаль предпочла ретироваться. Но Юкину уже было не остановить. Летела гранатой, что не бросали, но выкинули, взрывалась запросами: вот добежит и чего тогда? Кричать? Кому? Тупо на них? Позвать на помощь? Или проскочить мимо, типа мне пора?! Пихнуть в спину с упрёком «Мужчина, вы что себе позволяете?».

Расстояние до странной парочки упорно таяло, а нужная инструкция ещё упорнее не находилась. Казалось, всё, фиаско. Мчи, Полина, назад, покуда боль лодыжку с коленом не выкрутила. Но тут ей на помощь пришёл мужчина. Да не абы какой. Сам Принц.

Он почти самореализовался. Осталось всего-то два шага, если сей процесс прировнять к ходьбе. Замер ублажая зрение. Вдруг ощутил, как нечто домогается слуха. Какой-то нездоровый топот. Поднял было голову от шеи девичьей, а ему прямо в поднятое лопатой

– На!

Ещё и грязной.

– На!

Оказывается, насилие – это больно.

– На!

С этой новостью Савелий и отдал Богу душу.

– На!

– На!

– На!

Кричала, будто так положено. Будто все всегда кричат. И била. Била, пока её саму не ударило по носу запахом крови. Тогда она зажмурилась и снова ударила.

– Хватит. Пожалуйста, – из-под обмякшего Савелия, задыхаясь выкарабкивалась знакомая незнакомка.

Полка хотела помочь, но единственное, чем располагала – перестать махать лопатой. Девушка, похоже, большего и не требовала. На том и сошлись.

– Урод, – брезгливо пихнула труп Принца. – Дай мне! – отобрала инвентарь. – Тоже вмажу! – отвесила битому черепу в зубы. – Держи, – протянула орудие. – И теперь не бойся. Мы обе повязаны.

Пахло кровью. Ужасно пахло кровью. Поэтому Юкина и не сообразила, что в чëм-то ещё повязла, кроме этой вонищи. И ведь не знала до сей ночи, как пахнет кровь, но едва почувствовала, тут же поняла – пахнет кровью. Ни с чем не спутать. Это что-то генетическое? Как Родину любить?

– Ты вся того, – девушка кивнула.

– Того? – Полка отследила её взгляд и уставилась на свою жилетку.

Вся блевотно-жëлтая территория покрылась красными пятнами. Это же не её кровь? Это же от неё так воняет?

– Я тебе спасибо потом скажу, – продолжала незнакомка, – а сейчас надо с ним закончить.

Закончить? Юкина уронила взгляд на отлопаченного Савелия. То есть это не всё? Он типа ещё встать сможет? Поднимется такой, шаркнет ножкой, склонит голову и принесёт свои самые честные извинения. Дважды. Сначала барышне, а после и лично Полине. Хотя бы за то, что Кизыловский инвентарь собою испачкал.

Юкина посмотрела на новую приятельницу: девчонка совсем. Лет семнадцать-восемнадцать…