А что ещё оставалось? Рвануть к чахлому домику, с которого грустно блестит табличка Администрация? Бежать, куда глаза глядят и не видят, задыхаться расплёскивая страх, чтоб вскоре на нём же и поскользнуться? Конечно, нет. Она не трус! И она заблудилась. А тут всё-таки живые люди. Живые ли?

– А сколько ещё идти? – едва слышно прошелестел девичий голос.

Юкина вздрогнула, попятилась. Нога утонула в мягкой земле, туфель захлебнулся свежевскопанным дëрном. Мягкое место обрело твердь, из овальных глаз брызнули слëзы.

– Больно! Дура! – шевелила губами.

От жалости к себе свело скулы.

– Холодно, – скулила незнакомка.

– Потерпи, – отрезал мужской шёпот.

– Чокнутые! – злобно прошипела Юкина, потирая лодыжку, дабы прогнать собственную боль. – Совсем ошалели.

Серчала. Ещё бы! Чуть не убилась. И всё из-за каких-то чудаков, решившихся свою романтику по крестам развешивать. Кое-как встала. Ну она сейчас им задаст! Ишь удумали. Нога стоять никак не хотела. Спина прильнула к дереву. Блевотно-жëлтый ватник поцарапался о кору. Чëрт с ним: не сняла и не сняла. Дай Бог в нём не подохнуть.

Голоса не давали исчезнуть общению, но Юкина их уже почти не слышала. Мокрый ветер опять взялся стонать, точно передразнивал бедную Полку. Сбросила туфли. Злилась на них. Но подняла. Жалко ведь, они ненарочно. И денег стоят. Собралась догнать неизвестных бесстыдников, но получилось только хромать.

– Это всё Кизыл! – ругалась на мягкую тропку. – То же мне землекоп-любитель.

Лодыжка ныла, и сквозь эти рыдания явственно звучали угрозы треснуть и рассыпаться. Юкина всхлипывала. Ковыляла и всхлипывала. Вознамерилась упасть, но руки вовремя ухватились за тоненькую берёзоньку. Молодая ещё. Как та сказочная девочка… Ой! От деревца что-то отвалилось. Отслоилось. И рухнуло. Полина поджала губы. Неужели она берёзку сломала? Прежде, чем расплакаться, глянула вниз. Лопата? Ну точно. Та самая, её ещё привратник Кизыл лично покупал. Это он так будущую работу метит. Мол, вот тут завтра копать. Или не тут. Юкина подняла находку:

– А вот и костыль!

Луна, кажется, сжалилась над хромающим овалом и жирно закапала на тропинку. Полина не знала, в какую сторону идти. Тем более идти почти не получалось. Просто с трудом перемещала себя куда-то. Куда-то вон туда.

– Ты чего? – прошелестел уже знакомый женский голосок.

Воспрянула духом. Поправила уставшую лопату и ускорила хромой шаг. Масляная луна, заразившись оптимизмом, щедро поливала путь.

– Перестань! – вскрикнула.

– Расслабься! – успокаивал.

– Извращенцы! – негодовала Юкина.

Качала головой, но скорость не убирала. Надобно успеть, пока они ещё одеты. Они же ещё одеты?

На застенчивой, пока ещё не покорённой Кизылом полянке мокрый ветер обнимал худенькую девушку. Лез к ней под куртку. Разбрасывал её локоны.

– Ты же шутишь?

– А похоже?

Высокий, в тëмно-сером плаще, с чёрными волосами. Его ветер совсем не трогал. А он трогал. Настойчиво трогал эту девушку.

– Это игры у них такие? – молча недоумевала Юкина, взвалив на лопату себя всю.

– Но… – женский голос утратил надежду, – ты говорил, я здесь ради мамы…

– Ради мамы? – переспросил со смешком. – Извини, я ошибся: ты здесь ради папы.

– Какого…

– Ну же. Иди к папочке!

Полка едва не уронила челюсть на босы ноги. Это же Савелий. Принц!

– Знаешь, а мне даже нравится, как ты сопротивляешься. Это так заводит, – подошёл вплотную к дрожащей незнакомке. – Ты бы себя видела. Ты такая…

– Пожалуйста, – она всё поняла. Она сдалась.

– Тебе понравится. Я обещаю, – руки соскользнули с плеч на талию. Пальцы обхватили пуговицу её джинсов.

– Но ты же… Мама… Мама умерла? – лепетала, чтобы голос просто звучал. Чтобы было ещё что-то, кроме его голоса.