– Знаю, – недовольно буркнул бортмеханик, снова отводя глаза, – лучше бы поздно, чем рано. Было полгода спокойных дежурств, а эти… коллеги… за три дня мне мозг вынесли. Ты говоришь, доложить, – в запале бортмеханик перешел на «ты», – А что толку? Я тебе инструкции тоже могу процитировать: если поведенческие реакции не соответствуют нормам, с экипажем должен работать психолог. А тут сама психолог ведет себя, как… С ней кто будет работать? А?

– Я понял, – опять оборвал возмущенного Киприянова капитан. – Это про Хельгу история. А Бортников-то как себя вел?

– Сначала просто игнорировал ее, – бортмеханик взял себя в руки и снова говорил в обычной спокойной манере. – Потом высказался насчет ее внешности, мол, такие не в его вкусе – лицо бесцветное, ни бровей, ни ресниц, и фигура плоская, как у мужика. Вот она обиду и затаила.

– А про какие истерики ты говорил?

– Ну, на повышенных тонах ему что-то высказывала пару раз. А вообще общалась с ним после этого сквозь зубы. Обстановочка в рубке была так себе, поэтому я уходил оттуда почти сразу после начала дежурства.

– С Ким Сян как Бортников общался?

– Да ничего особенного – поздороваются и каждый по своим делам пошел.

– Не замечал, чтобы Игорь к ней внимание проявлял?

– В смысле? Нашему Игорю королеву подавай, чтоб с фигурой, с волосами, – бортмеханик волнообразными движениями рук изобразил формы, которые были бы по вкусу первому пилоту. – А у Сян вообще муж живой на борту. Нет, внимания к ней я не замечал, – покачал головой Киприянов.

– Так, а с тобой он как общался? – спросил Волков.

Бортмеханик потер лысину и нехотя сказал:

– В последнее время не очень.

– В смысле? – пришел черед удивляться капитану. – Говоришь, в предыдущие полгода спокойно все было, что пошло не так?

– Да кто ж его разберет… Как подменили его, – Киприянов слово в слово повторил мнение Ким Сян. – Шутки плоские какие-то стал отпускать в мою сторону, про возраст мой, про образование… Даже по родителям словами грязными проехался один раз. Это тогда при Димке случилось, тот высказался в духе, мол, некрасиво такое говорить, так Игорёша и ему отсыпал оскорблений.

Волков заметил, что бортмеханик сжимает и разжимает крепкие кулаки. Было видно, что ему тяжело дается рассказ о первом пилоте.

– Ладно, Валера, закончим на этом, я понял, – сказал капитан. Киприянов кивнул, тяжело поднялся, уперев кулаки в колени.

– Пойду возле двигателей коридоры проверю, раз там свет мигал, – сказал он и вышел из кают-компании.

В открытый дверной проем заглянула Хельга и сказала:

– Я закончила сканирование и провела несколько экспресс-анализов.

– Заходи, рассказывай, – приглашающим жестом капитан указал на скамейку напротив себя. – Только дверь закрой.

Пока капитан с бортмехаником разговаривали, Дмитрий качался в кресле возле пульта управления и рассеяно переключался с одной камеры на другую, не зная, чем занять себя на вынужденном дополнительном дежурстве. Автоматика корабля работала без перебоев, корабль летел в сторону Марса, который был их конечной точкой прибытия. Свою часть текущей работы Дима выполнил за смену. В общем, делать было нечего, только ждать.

В рубку быстрым шагом вошла Хельга и спросила:

– Где капитан?

Дмитрий развернулся вместе с креслом от экрана и кивнул на закрытую дверь кают-компании:

– С Киприяновым общается, надо подождать. Он по одному на разговор всех вызывает.

– Что спрашивает? Про Игоря?

– Конечно.

– С тобой уже разговаривал? – напряженно спросила Хельга.

Дима кивнул.

– И что ты ему рассказал?

– Про что спрашивал, про то и рассказал.

– Дима, ты издеваешься? Я надеюсь, ничего лишнего ты не говорил?