В беседе с нашим источником Джонс раскрыл, что приступы мигрени часто случаются после его публичных выступлений и что он боится этих моментов. Так мы узнали о самых сокровенных переживаниях и страхах ученого, которые до сих пор держались в тайне.

Непонятно, что является причиной такого состояния. Может, так сказываются стремление Джонса к совершенству и бремя славы? Он переработал? Или даже выгорел?

Остается только строить догадки, но одно можно сказать наверняка: за обликом гения скрывается человек со слабостями и множеством страхов.

Я откашлялся. Это воспоминание лишь показало мне, как опасно доверять другим.

– Вернемся к астрономии! – твердо сказал я и обрадовался, когда дети снова включились в занятие.

Рак

Раки интуитивно чувствуют, когда в них кто-то нуждается.

Сольвей как-то сказала мне, что неудачи нужны для того, чтобы найти новый путь. Так чем же было сегодняшнее открытие: неудачей или новым путем?

Мама подошла ко мне и осторожно взяла у меня фотографию. К беспокойству сразу добавилась грусть, которой я прежде у нее никогда не замечала.

– Пожалуйста, сядь.

Я села за стол, и она включила плиту на самую низкую мощность, а потом подошла ко мне и положила снимок между нами.

– Ты всегда говорила, что не знаешь, кто мой отец.

– Да. – Она вздохнула. – Сама не понимаю, почему так твердила. Может, это был просто инстинкт самосохранения. Я знала, что, если ты свяжешься с ним и я опять его встречу… – Она замолкла, а я понятия не имела, что на это ответить. – Эгоистично с моей стороны, – тихо сказала она.

Я отвела взгляд и снова всмотрелась в фотографию. В теории до моего мозга дошло, что передо мной был мой биологический отец. Однако душой я не знала, как к этому отнестись.

Я снова посмотрела на маму. Из-за вины, отражавшейся у нее в глазах, больно было и мне.

– Ты его любила? – спросила я, поскольку всегда думала, что меня зачали в минуту страсти. В минуту, когда остальное не имело никакого значения. Почему она не открыла мне правду? В школе у большинства детей были любящие отцы. Сначала я выдумывала истории о папе. Рассказывала, что он путешествовал по дальним странам, был врачом и спасал мир или выполнял секретную миссию на Аляске, как Джеймс Бонд. В какой-то момент одноклассники перестали мне верить, и тогда иллюзия рухнула и для меня самой. Я приняла все как есть: у меня просто не было отца, но со мной все равно было все нормально.

– Да, я его очень любила, – задумчиво ответила мама.

– Но тогда почему? Раз так, почему вы расстались?

– Все было сложно. – Она снова взяла фотографию и с тоской взглянула на нее. – Он хотел учиться в Лондоне и путешествовать по миру. А я нет. И когда я узнала, что беременна, и хотела сказать, что он станет отцом, рядом с ним уже была другая. Он просто нашел замену, и поэтому я убедила себя, что это было совершенно неважно.

– Получается, он даже не знает о моем существовании?

Мама медленно покачала головой.

– Прости меня, – прошептала она.

Что, если бы он знал? Если бы мне не пришлось ничего выдумывать и у меня был бы настоящий папа? Голова шла кругом, и я понятия не имела, что делать: горевать по тому, чего была лишена, или радоваться, что теперь мне хотя бы известно, что у меня есть отец. Я могу его найти! Познакомиться с ним! Я мечтала об этом целых двадцать восемь лет, но наладить отношения никогда не поздно. Мы можем все наверстать.

– Ты знаешь, где он сейчас живет?

– Нет, к сожалению, нет. Я не хотела его искать.

– А как его полное имя?

– Ричард Малрой.

– Хорошо, – едва слышно сказала я и порылась в памяти, пытаясь понять, почему это имя показалось мне смутно знакомым, но ничего не вспомнила.