Прошлой весной с нами связался Келли, пациент тридцати двух лет, страдавший от рака, с которым мы прежде некоторое время работали. Когда он углубился в медитативную практику, чтобы «открыться исцелению», он посетил несколько семинаров и время от времени звонил нам, чтобы рассказать о тех изменениях, которые с ним происходят. В середине зимы он позвонил, чтобы сообщить, что «в медитациях ли дело или в лечении, но мне лучше», и что он глубоко уверен в том, что полное исцеление вскоре станет очевидным. В марте он писал:

Я проделал нелёгкий путь или, лучше сказать, долго болтался в больничном коридоре, но, похоже, меня скоро выпишут домой.

В тот день он позвонил, чтобы сказать, что полностью поправился, что его радиотерапия закончилась несколько недель назад, но теперь он чувствует «какую‑то опустошённость».

Келли: Было нелегко. Терапия вызывала много побочных эффектов – тошноту и диарею, ну, вы понимаете. Я ужасно устал от этого, но, мне кажется, я достаточно неплохо её перенёс. Так мне сказали врачи, и, судя по всему, это лечение подействовало. Мне сказали, что в лимфатической системе обнаружилась ещё одна опухоль размером приблизительно с яйцо, но когда в прошлую среду терапия завершилась, и я повторно сделал рентген, мне сообщили, что опухоль полностью исчезла.

Стивен: Итак, в вашем организме больше не обнаруживают рака?

К.: Именно так. Поэтому теперь я чист и свободен.

С.: Здорово! Теперь вы избавились от всего, нажитого непосильным трудом. (Мы оба засмеялись.) Надо же, что же за рентгенолог вам попался?! (Смех усилился.)

К.: Всё же моя работа в этой жизни ещё не завершена. Пустота, которую я чувствую, по сути, говорит мне именно об этом. Однако с моим костным мозгом, который прежде был сильно истощён, и белыми кровяными тельцами теперь всё в порядке, это значит, что больше нет опасности инфекций и я могу вернуться в мир, к людям. Так что теперь, наверное, мне придётся столкнуться с тем, что я действительно должен сделать – что бы это ни было.

В голосе Келли ощущался конфликт: он находился в подвешенном состоянии – между радостью из‑за исцеления и желанием вернуть ту глубину связи с жизнью, которую он ощущал в течение последнего года. Он переживал личностный кризис – мы иногда наблюдали подобное у людей, которые выздоровели после длительного периода самоанализа и новых открытий.

К.: Честно говоря, я чувствовал себя просто замечательно. Мне предложили работать инструктором по дайвингу, и я просто горел желанием взяться за работу, но тут выяснилось, что у меня повреждено одно лёгкое, оно уменьшилось примерно на десять процентов, в связи с чем мне потребуется отдохнуть несколько недель, чтобы лёгкое смогло восстановиться. Сейчас мне трудно с этим смириться, ведь я был готов рвануть с места в карьер – прямиком под воду. Но, судя по всему, мне важно немного побыть в спокойной обстановке и подумать о смысле всего, что произошло, и о том, куда двигаться дальше.

С.: Значит, ваше лечение подошло к концу. Симптомы исчезли. И теперь вам приходится снова иметь дело с причинами болезни. С миром. Что вы собираетесь делать?

К.: Знаете, это звучит странно, ведь во время лечения я всегда вёл достаточно активный образ жизни. И теперь я ещё немного бегаю и погружаюсь с аквалангом. Но теперь мне на самом деле надо выдохнуть и расслабиться, хотя рак меня больше не беспокоит.

Мы немного поговорили о том, чем он может заняться в последующие месяцы, ведь на его выздоровление – на исцеление лёгкого – уйдёт всего несколько недель, и вскоре он снова вольётся в жизнь общества, от которой он некоторое время был отрезан.