Совместно с Нэнси мы стали анализировать этот «клинический метод преодоления трудностей» и почему этот метод, может быть, сможет помочь ей отчасти установить связь со своими чувствами. Однако по мере углубления в процесс я предложил ей попробовать один чуть менее рациональный приём. Скорее, связанный с уровнем «ничего-не-знания». Я предложил ей представить этого человека и пожелать ему благополучия.

Никто из нас не знает, что происходит после смерти, но едва ли вы что‑то потеряете, если пожелаете ему благополучия.

Я посоветовал ей посвятить этому человеку медитацию на прощение. Начать его прощать. Чтобы она почувствовала его присутствие в своём сердце и побудила его открыться и простить самого себя.

Это был всего лишь один болезненный миг, мой друг, а теперь он позади, его больше нет.

Она могла бы вдохновить его на то, чтобы он открылся самому себе на уровне сердца и вошёл в свет. Сказать, что ему не нужно больше заставлять себя страдать. Что можно отпустить этот груз и хотя бы немного попытаться простить себя. Что касается Нэнси, то ей следует слушать, что он скажет ей в ответ. Относиться к происходящему не слишком рационально. Перестать быть психотерапевтом и стать частью терапевтического процесса. Позволить этому исцелению – связанному с тем, что она простила клиента, простила себя, простила этот уровень существования, где мы часто испытываем невыносимую боль, – проникнуть в самую глубину её существа. Изжить «эту фантазию» для них обоих, чтобы обрести исцеление, каким бы оно ни было. Увидеть, что в каком‑то отношении он всё ещё является её клиентом, но теперь её задача состоит не в том, чтобы «адаптировать его к обществу». Её задача – напомнить ему о его великой природе. Это новый уровень «совместной терапии», на который, возможно, нелегко было выйти, когда они общались в её рабочем кабинете. Если бы в такой обстановке она сказала ему: «Двигайся к свету», вероятно, он ответил бы: «К какому свету? Что за чушь вы несёте? Вы что, тоже с катушек съехали?» Но теперь – хотя, возможно, это звучит очень странно – очень важно понять, что чем сильнее этот человек был убеждён в том, что является телом, чем сильнее он был уверен, что является умом, тем в большем замешательстве, возможно, он находится теперь, если смерть такова, какой кажется, если это выход за пределы тела. И даже если это представление полностью ошибочно, это может только способствовать её исцелению, позволив ей глубже войти в горе, если она сердечно и от всей души, светло и с заботой о его благополучии, благословит его путь.

Я почувствовал, что моё предложение может выходить за рамки просьбы, с которой обратилась ко мне Нэнси. Тогда я спросил у неё, не далеко ли я захожу, не выходим ли мы за рамки того, что она готова воспринимать, а, быть может, мои слова всё‑таки чем‑то ей полезны. Она ответила: «Звучит безумно, но я чувствую, что это самое то. Давайте сделаем так, как вы предлагаете». Я предложил ей представить этого клиента в своём сердце, хорошенько сосредоточиться на нём, сделать несколько медленных и глубоких вдохов, пропуская дыхание через сердце, чтобы установить связь с ощущениями, возникающими в центре груди, а затем с каждым вдохом вбирать в себя любовь, а с каждым выдохом – посылать любовь этому человеку, побуждая его каждый миг с любовью и прощением открываться себе и всем другим людям, называя его при этом по имени. Просто позволить быть тому, что есть, не замыкаясь на мысли о том, что всё должно происходить неким определённым образом.

Лучшее, что вы можете сделать, – это по несколько минут каждый день побуждать его осознать тот факт, что он является процессом, пребывающим в развитии. Возможно, то, что вы разделяете с ним теперь, не менее важно, чем та помощь, которую вы предлагали ему раньше. Напомните ему о том, чтобы он проявлял доброту к себе, и сами всем сердцем следуйте этому совету. На вашем месте я бы говорил с этим человеком как со своим единственным ребёнком.