Помню, спустя пару месяцев после этого переживания вы процитировали мне несколько строк, сказанных третьим патриархом чань-буддизма:

Великий путь не составляет трудности для тех, у кого нет предпочтений. Противопоставлять то, что нам нравится, тому, что нам не нравится, – болезнь ума.

Эти строки постоянно крутились у меня в голове. Я увидела саму природу болезни в новом свете, и этот свет был таким же ярким, как тот, который я ощутила во время медитации за несколько месяцев до этого.

Затем настал день, когда вы обучили меня вашей версии медитации по мотивам «Тибетской книги мёртвых». Я не могу сказать точно, что происходило. Я не слышала, чтобы кто‑то что‑то читал: я просто присутствовала. Я всё ещё вижу место своего зачатия, которое также является местом моей смерти, чувствую, как свободно парю, словно свет, сливающийся со светом, где‑то над идиллическим пасторальным пейзажем. Это переживание оставило во мне след. После этого я почувствовала, что смерть в конце концов не так ужасна и жизнь гораздо сложнее смерти. Хотя при этом я вспоминаю слова чань-буддийского патриарха:

Чтобы прийти в полную гармонию с этой реальностью, когда возникает сомнение, просто скажите себе: «Всё едино». В этом «всё едино» нет ничего отдельного, ничто не исключается.

Также время от времени я вспоминаю, что нет жизни или смерти, но только бытие, в каком бы состоянии оно ни пребывало. И я заметила, выполняя эту медитацию, что умирать гораздо легче, чем рождаться. Я поняла, с чем мне нужно работать, и, помимо всего прочего, это дало мне силы для того, чтобы разобраться с неразрешёнными трудностями в отношениях с Марком, я позволила нашим энергиям любви – какими бы они ни были – соприкоснуться, выражаясь вашим языком, пребывая в «полном неведении».

С тех пор я несколько раз практиковала эту медитацию. И когда мне удаётся полноценно в неё погрузиться, некий голос во мне говорит: «Не думай. Не читай. Просто чувствуй. Дыши и чувствуй». Хотя я часто забываю «просто позволить мыслям свободно течь», по вашему выражению, когда я это делаю, я так ясно переживаю в себе полноту жизни!

Теперь я могу находиться в одном помещении вместе с сотней человек и быть уверенной, что ощущаю такую же полноту жизни, как самый здоровый из них. Ум говорит мне: «До тех пор, пока я не умру, я жива. И живу полноценно». И я больше не чувствую, как раньше, что я медленно умираю, что я наблюдаю за своим умиранием, находясь в полуживом-полумёртвом состоянии. Теперь курс химиотерапии для меня – это момент жизни. Адская боль – это часть жизни. Сходить с ума от одиночества – это жизнь и ещё раз жизнь. Естественно, моменты радости и удовольствия – это моменты жизни, каждый это знает – но я учусь не проводить таких сильных различий. Действительно, великий путь не составляет трудности, когда предпочтения не вмешиваются и со свойственной им автоматичностью не «противопоставляют то, что мне нравится, тому, что мне не нравится». Пока я не умерла – а кто знает, что такое смерть? – я живу. Полноценно живу.

Теперь я каждый день медитирую. Иногда совсем недолго. Всего пять минут. Иногда я медитирую по двадцать минут. Иногда по сорок, а порой я совершенно теряю счёт времени. Но в любом случае, поднимаясь после медитации, я говорю себе, что практика прошла хорошо, ведь я провела это время наедине с собой, проявляя сострадание и осознанность.

Что ж, Стивен, вот такие у меня новости. Возможно, однажды я отправлю вам послание, в котором напишу: «Когда я умру, я умру по‑настоящему». А возможно, этого не случится. Кто знает?