Акция провалилась. В местные новости даже не попали несколько придурков, решивших отработать задание по-полной, нарочито нарушавших общественный порядок и правомерно доставленных в ближайшее отделение полиции.

Но я, слава богу, ничего этого не знал.

Всего-то и надо: иногда отключить телефон, прогуляться по лесу и, вернувшись с мороза, выпить душистого чая с малиновым вареньем. Воскресный вечер прошёл, точнее, проплыл, тихо, спокойно, смыв тревоги и неприятные мысли. Часов в восемь заглянули Варя с Андреем. Видимо, мы стали для них кем-то вроде старших товарищей, к которым можно заглянуть на огонёк, чтобы решить какую-то проблемку, заодно, приятно скоротать часок-другой. Игорь нарочито прохладно встретил свою бывшую пациентку. А Валюша была рада гостям, ей в последнее время сильно не хватало общения. Меня же пару раз вовлекали в общение, но при удобном случае снова сбегал в компанию Катюшки и её четвероногих игрушек. Денежный масштаб вопросов вызывал на моём лице улыбку снисхождения, которую не хотелось лишний раз демонстрировать. В решение проблем фонда помощи больным детям, зациклившемся на своем функционировании, а не на основных задачах, вникать не было никакого желания. И процесс реставрирования монастыря, на мой взгляд, требовал сейчас более невмешательства, нежели помощи.

После их ухода Валюша почему-то загрустила. Видимо, по инерции, продолжая играть роль наставника, обратилась к Игорьку, расписывая, какая молодец Варя, помогающая больным детям. Её короткую пылкую речь, описывающую достоинства девушки сын прервал спокойным доводом, не требующим доказательства:

– Никого она не любит, кроме себя. Я вижу…

Сейчас, сидя на еженедельном совещании, никак не мог выбросить из головы эту фразу «я вижу». Даже вставил её один раз с язвительной интонацией после доклада начальника кредитного отдела, чем добавил негатива в атмосферу, царящую в кабинете Предправления.

Хотя, злого умысла у меня не было. Вообще никакого умысла не было, потому что мысли мои были далеки от дел банка. С утра пробежал глазами заголовки новостных сайтов. Тема «отравления видного оппозиционера» уверенно вырвалась в лидеры. Проверил все свои личные остатки на счетах, попросил временно свободные деньги на счетах фирм, подконтрольных Валентине и всё перевёл на биржу. Строго настрого запретил продажу валютной выручки наших клиентов, вплоть до вынесения на штрафные санкции с их стороны. Всё, что мог – сделал. Осталось ждать. А это порой труднее всего.

«Я вижу». В голове крутилось развитие событий. Косвенным подтверждением служило огромное число пропущенных мною вызовов. Точнее, адресаты пропущенных звонков. Секретарь губернатора, Кармазин лично и Тарасов, Сергиенко и телефон приёмной ФСБ, где побывал накануне. И, конечно же, Лена Снегирь! Она набирала мой номер каждые полчаса. Её репортаж прокрутили ещё по нескольким новостным каналам. В интернете его разобрали по кадрам, добавив кучу небылиц, которые лишь нагнетали нездоровый ажиотаж. Апофеозом «дела об отравлении» послужило высказывание министра иностранных дел Австрии. Да кто такая эта Австрия? Пусть со своими кенгуру прыгают! Но устами этого чиновника была озвучена позиция «наших западных партнеров». Тучи сгущаются.

Чтобы не оставаться со своими мыслями один на один, набрал телефон Володи Тарасова (позвонить напрямую Кармазину не решился). Выслушав вместо приветствия поток упрёков в трусости и прочих пороках близких к ней, получил в ультимативной форме приказ явиться ровно к одиннадцати на совещание. Ожидаемо…

На стоянке возле банка случайно столкнулся лицом к лицу с подполковником Новиковым. Случайно? Бьюсь об заклад, поджидал в машине, когда я выйду. А если бы не вышел, сколько бы ещё ждал прежде, чем подняться ко мне? После короткого приветствия, визитёр сразу оговорился, что об этой встрече лучше никому не рассказывать: рискует погонами.