В доме все было прибрано и пахло травами. Единственная комната была разделена на две печкой. Получилась совсем маленькая кухня, где и сесть-то места не было, и спальня с двумя кроватями, идеально заправленными: на каждой лежало по три подушки, пирамидой, а на верхней обязательно была вышитая белыми нитками накидка, тоненькая, словно паутина. Вроде бы такая маленькая и незаметная вещь, а именно она бросилась Василию в глаза. Паутинка эта создавала какой-то непонятный, таинственный и даже сказочный уют в этом доме.

– Так, я пошел баню затоплю, тебе помыться надо, ты себя видел? – Вася помотал головой.

– На вот посмотри.

Он дал ему какую-то железную кастрюлю, в которой можно было хоть и с трудом, но разглядеть свое отражение. Рыжие борода и усы почернели, грязь в волосах скаталась комками. Запах стоял невыносимый. Вася ужаснулся от себя и стало стыдно. Он в таком виде в одной комнате с девушкой: «Ведь она тоже видит всю эту мерзость и чувствует эту вонь». Незамедлительно он вышел на улицу под предлогом помочь натаскать дров. Зашел за Игнатом в маленькую баньку, издалека похожую больше на сарай, почти на корточках прошел в дверь, дабы не удариться головой о косяк, выпрямиться не получилось. Голова уперлась в потолок быстрее, чем он смог разогнуть колени. Дед сел на стульчик, по виду сделанный для гномов, достал из-за печки лучину и зажег. Бросил в топку, не закрывая дверцы.

– Пускай прогреется маленько.

– Это что, у вас дрова что ли такие? – удивленно спросил Вася, указывая пальцем на маленькие деревяшки.

– С такими детям можно в кубики играть, чего они маленькие-то такие?

– Детей у меня уже нет. Померли, – с грустью сказал Игнат. – А раньше, когда маленькие были, играли.

– Как же можно такими печку топить, они же быстрее лучины сгорят? – Вася усмехнулся.

– Зря ты смеешься, вот натоплю, и тогда поговорим. Я жизнь долгую прожил и знаю, что не дрова главное, а печка.

– Да я не смеюсь, я помочь хотел натаскать.

– А-а-а, нет, не нужно. У меня все готово. Иди пока посиди на завалинке, отдохни, Настя приготовит ужин, а перед ним помоешься.

Вася не стал смердить рядом с Анастасией и вышел за калитку. Поднялся на камень и смотрел в воду кристальной чистоты. Рыбки плавали вокруг камня в поисках хлеба, что бросали мальчишки. Он опустил ноги в холодную воду и лег на теплый от солнца булыжник. Со временем кожа привыкла к прохладной воде и спина нагрелась, течение нежно обдавало пальцы свежей водой, что спускалась с гор. Вася заснул прямо там.

Пожилая учительница в школьном туалете перед зеркалом пригладила намоченной рукой жиденькие крашеные белые волосы. Выдохнула. «Каждый раз волнуюсь». Зашла в класс.

– Здравствуйте, 11-й «А». Сегодня светлый праздник, День знаний. И нам предстоит много работы, это последний год в школе, и скоро вы будете делать первые шаги во взрослой жизни, – все смеются. – Но расслабляться рано. Впереди целый год напряженной работы, а в конце еще и экзамены.

– Так когда можно будет расслабиться уже, Галина Васильевна?

– Когда выпускной отгуляете, тогда и расслабитесь, – сказала классный руководитель в несменяемом красном платье из толстой шерсти.

Ученики зашевелились, стали подниматься из-за парт, почувствовав конец церемонии, всем не терпелось уже пойти в ближайшую рощу и выпить пива у костра.

– Так, стоять, сели все по местам, – строгим голосом сказала учительница.

– Вася, иди сюда, – поманила пальцем.

Подошел, она встала у него за спиной, положила руки ученику на плечи.

– Знакомьтесь, это наш новенький, Закатов Василий. Он перевелся к нам из другой школы. Прошу любить и жаловать. А сейчас, Вася, расскажи о себе.