Вновь вернулось головокружение, и чтобы не упасть, я осторожно сползла по стеклянной двери вниз и уселась на пол. С моего места был виден клочок голубого неба с большими белыми облаками! На еле различимой глазом высоте носились ласточки. Внизу во дворе слышался детский смех, чьи-то разговоры и хлопанье машинных дверей. Накатила страшная тоска, желание выбраться туда, к людям! 

    Снизу потянуло сигаретным дымом. Как Рокфор из мультика про Чипа и Дейла, я буквально завращала глазами и, наверное, настопорила бы усы, если бы они у меня были (надо же, мультик помню!)! От этого аромата, от безумно приятного ментолового запаха, у меня слюной наполнится рот. Только мне казалось, что человек на балконе подо мной стоит немного справа, поэтому дымок утекает в сторону. А хотелось бы, чтобы ко мне. Только самой подвинуться не было сил. И, не отдавая себе отчета, забыв, что нужно как-то возвращаться в комнату, я проговорила:

     - Эй, там внизу! Можно вас попросить…

     - Да-а, - раздался приятный мужской голос.

    - Вы не могли бы чуть-чуть влево подвинуться?

    - Зачем? – спросил мужчина скучающим тоном.

    - Дымом пахнет.

   - Хм… да щас я уже заканчиваю и ухожу!

    Ответил недовольно, чуть растягивая гласные. Да он же, наверное, подумал, что мне дым мешает - не сразу, но все-таки дошло до меня. 

    - О, нет! Вы не поняли! Мне, похоже, тоже покурить хочется… Короче, подвиньтесь влево немного, ваш дым так приятно пахнет!

     Он помолчал немного. Но, видимо, все же подвинулся, потому что дымком потянуло сильнее. 

    - Будешь курить? Я поделюсь, - снова раздался снизу приятный голос с легкой хрипотцой. Я подумала, что стала неравнодушной к голосам. "Может  это из-за того, что целый день лежу одна в комнате? " - мысленно объяснила сама себе. 

   -  Э-э, нет. Мне, наверное, нельзя.

   - А что так? Мама поругает?

   - Мама? Ма-а-ма, - почему я раньше не подумала о ней? Почему о маме не спросила Марка? Образ мамы крутился у меня в голове. Мне казалось, вот-вот, еще немного, и он предстанет перед моим мысленно взором, и я вспомню, какая она - мама! Я не заметила, как, разволновавшись, подхватилась на ноги, зацепилась загипсованной рукой за ручку двери, дернула, задохнувшись от резкой боли, ногой задела край круглого мягкого коврика на полу, и еле успела ухватиться за стену, чтобы не упасть. - Ой!

     Непроизвольно сделав шаг к краю балкона, взглянула вниз. Этого, наверное, делать было нельзя - мир бешено закружился перед глазами. Но до того, как их зажмурить, я успела заметить большую серебристую машину и Марка возле нее. Неужели он еще не уехал? Или, наоборот, забыл что-то и вернулся? Почему-то стало страшно, и я рванула что было сил в комнату, ну как рванула... поковыляла вдоль стены, стараясь не потерять сознание в пути. Уже закрыв балконную дверь, вдруг подумала, что Марк уходит по вечерам, а этот мужик внизу... он ведь здесь живет? Значит, может знать что-то обо мне! Чуть приоткрыв дверь, снова высунула голову на балкон. 

    - Ты жива там? – донеслось снизу. 

   - Ну как сказать, - шепотом, не понимая, может ли Марк с такой высоты услышать мой голос, но откуда-то точно зная, что ему нельзя показывать, что я сюда выходила, что разговаривала с кем-то, сказала. - Скорее да, чем нет. Слушай, мне тут нужно внутрь… Ты можешь сегодня в... часов в одиннадцать вечера снова покурить на балконе?

   - Ну-у, могу…

   - Я буду тебя ждать...

4. 4. Саша

     - Слушай, Мариша, мне пора уже, - я буквально вырывался из цепких женских ручек, что, словно дикий плющ, обвились вокруг талии. - Лампочку вкрутил, розетку починил, а люстру повешу сразу, как только ты её купишь.