С вызовом глядя на меня, прохожий слегка прищурился и изогнул губы в ироничной усмешке. Лицо его приобрело насмешливо – презрительное выражение. Как будто он прочёл мои мысли и посмеивался над моим «щитом», считая его так себе защитой.

Мрачная харизма прохожего поражала. Во мне вдруг проснулся азарт запечатлеть ее на камеру. Этот кадр, наравне с кадром «голландца», мог бы стать достойным дополнением фотоколлекции.

«Он видит камеру, но не выходит из кадра. Значит позирует мне и будет не против пары кадров», – решила я и онемевшим от напряжения пальцем рискнула нажать на кнопку спуска. Раздался щелчок, и кадр пополнил фото копилку. Однако незнакомец вдруг напрягся всем телом, порывисто втянул носом воздух и сделал шаг мне навстречу.

Сердце болезненно сжалось и ухнуло вниз.

«Бежать! Сейчас же! Как можно дальше!» – забилась в истерике единственная мысль.

Но я продолжала стоять как истукан – непослушные ноги словно примёрзли к тротуарной плитке.

«Потребует удалить кадр? Отнимет камеру? Разобьёт её?» – в страхе гадала я, через объектив камеры глядя прямо в глаза незнакомцу.

Но прохожий не стал подходить ближе. Остановился неподалеку и продолжил играть со мной в гляделки. Молча. Не знаю, сколько мы простояли друг напротив друга, но чем дольше он на меня смотрел, тем глубже я увязала в каком-то невидимом болоте. Вязком. Неуютном.

Чувствительный фокус камеры улавливал все нюансы, и я заметила, что прищур глаз моего визави стал резче, радужка – почти свинцовой, а губы сжались в тонкую ниточку.

«Я недоволен», – всем своим видом безмолвно декларировал он.

Мне явно давали понять, что не позволят больше сделать ни кадра. Пальцы совсем озябли. Тонкие, любимые перчатки, в которых так удобно было держать аппарат, больше не защищали от стужи.

«В рюкзаке должны быть варежки», – мелькнула успокаивающая мысль и тут же растворилась в окутавшем голову мареве.

Стало тихо и как-то тоскливо. Словно колесо времени сначала замедлило ход, а после и вовсе решило остановиться. Перед глазами вдруг возник океан. Бескрайний. Темно синий. Неспокойный.

Я ощутила, как стою на берегу, у самой кромки. Щеки обдает мощным бризом. Похоже, начинается шторм. На глазах растут и вспениваются волны. Сорвавшийся ветер гонит их к берегу. Кажется, меня вот-вот смоет волной, но этого не происходит. Волны обрушиваются на берег в шаге от меня и тотчас просачиваются в песок. Поэтому ноги остаются сухими. И только шум прибоя неистово бьёт в уши.

В мгновение ока шторм стихает. Я всматриваюсь в горизонт и замечаю странное видение. В мою сторону плывёт нечто, очень смахивающее на фотографии, которые я недавно распечатывала для выставки. Одна, две, три… Их стремительно становится больше. Они приближаются и медленно проплывают перед глазами. Теперь я могу их рассмотреть. И вижу на них лица своих родных. Некоторые «картинки» кажутся мне «живыми». Словно короткие видеоролики, они показывают кадры из фильма о прошлом моей семьи.

Наблюдать всё это настолько необычно, что мой разум пытается бунтовать. Хочется пошевелиться, или хотя бы моргнуть, чтобы остановить «воспроизведение», но почему-то я не в состоянии этого сделать. Я могу лишь смотреть, как образы проплывают перед глазами и уносятся вдаль. Смотреть пассивно. Как сторонний наблюдатель, у которого нет возможности что-то изменить.

Вот появляется перед глазами далёкий, почти забытый облик мамы, за ним парит нечёткий образ отца, следом – лицо деда… В следующем «кадре» я вижу себя. Мне почти семь. Я играю с котёнком, которого подарил папа. Вот мы всей семьёй за праздничным столом отмечаем Новый Год. А вот блондин играет с папой в шахматы. Кто это? Не помню…