– Нечисть иноземная, – выплюнула Слава, – что тебе надобно? Зачем я тебе вообще сдалась?

– Забавная ты.

Слава удивленно моргнула. Что?

– Поищи себе других зверушек! Тебя веселить не намерена! И твоей никогда не буду!

Он оттолкнулся от двери и стал медленно приближаться к ней, не отпуская ее взгляда. Напугать вздумал? Слава еще сильнее стиснула кулаки и вскинула голову. Их взгляды скрестились, подобно мечам. Через мгновение его взгляд заскользил по ней. Медленно. Тягуче. Раздевающе. Снова вернулся к лицу. Слава вспыхнула, но не отступила. Хочет рассматривать. Пусть! Может хоть поймёт, что она далеко не красна девица.

Выкинув вперед руку, рывком притянул ее к себе, буквально впечатывая ее в своем каменное тело. Медленно, очень медленно он поднял руку и обхватил ее за подбородок, не давая ей опустить голову или отвести взгляд в сторону. Она почувствовала, как его пальцы вонзились в ее кожу раскаленными прутьями. Ее глаза распахнулись, когда она заглянула в темные пугающие глубины его глаз. Его пальцы прошлись по коже ее лица, слегка задевая губы, и скользнули вниз, к шее, где под высоким воротом рубахи, стянутой плетеной бечевкой, бешено пульсировала жилка. Слава дернулась в сторону, пытаясь вырваться, отчего его хватка стала только сильнее, а взгляд потемнел от гнева.

– Моей будешь, Всеслава, – тихо проговорил он, снова обхватывая пальцами ее подбородок, – и про своего Услада навеки забудешь. Слова батеньке против не скажешь. А когда сваты пожалуют ответишь согласием. Иначе жалеть всю жизнь будешь. И на смотринах смирной будешь.

– Пуганные. Не проймешь. А женой иноземца клятого не стану! – бросила она.

Она увидела, как его лицо потемнело, а в глазах застыл холод. Челюсти его сжались.

-В таком случае полюбовницей моей будешь. По любому со мной уедешь. А князь возражать не станет, коли постель мою без благословения богов согревать будешь. По просьбе батюшки твоего свадьбу играем. Подумай над этим. Но запомни, Всеслава, второго шанса я не дам. Женой потом моей никогда не станешь. Да и с тобой тогда можно не миловаться. Так что не спеши нос задирать и отказываться. Вряд ли доля лучшая тебя потом ждет. Жизнь волочайки трудна. Изгоем станешь. Родные проклянут да навек отвернуться.

Ее охватил ледяной холод от его слов. Как он вообще посмел ей такое предложить? Так угрожать? Ярость и гнев, поднимаясь из глубин души раскаленным острием пронзили ее мозг, заставляя глаза вспыхнуть, а губы презрительно скривиться.

– Не бывать подобному! – прошипела она, презрительно глядя на него, – я скорее Марену забрать меня в мир Нави умолю, чем соглашусь на подобное!

В его глазах вспыхнули странные огоньки, а хватка рук стала не такой жесткой. Слава понимала, что сейчас она сможет легко отскочить в сторону, но продолжала стоять в кольце его рук, буравя его гневным взглядом. Мужчина слегка склонил голову к плечу, пряча выражение глаз за взмахом ресниц. Девушка стиснула зубы, сдерживаясь, чтобы не вцепиться ногтями в его лицо и не порывать клоки волос. Руки прям и чесались. Она сильнее сжала кулаки.

-Словами бросаться каждый может, – прозвучал его голос, а взгляд холодно скользил по ее лицу, подмечая малейшие проявления эмоций, – не каждый решится, когда до дела дойдёт, Всеслава. Подумай над моими словами. Женой степняка – иноземца стать, участь лучшая, нежели у полюбовницы.

Он отпустил ее и отвернувшись шагнул к двери. Толкнув ее так же, молча вышел из амбара, оставив девушку одну. Слава, приоткрыв рот смотрела ему вслед, удивлённая его поведением. Это что сейчас произошло? Он, что уговаривает ее согласиться за него пойти? О матушка Лада, что же ты творишь, почему позволяешь подобному происходить? Слава яростно металась по амбару, вспоминая его слова. Да как у него язык его поганый вообще повернулся о подобном говорить? Слава замерла, бессмысленно уставившись в деревянные перекладины. На тятеньку надежды нет. Он ее с этим степняком в любом случае отправит. Женой ли, полюбовницей…о боги! Что же ей делать?