– Только не Эдгар Вильгельм! – в ужасе воскликнула Ирина.

– ТОЛЬКО ОН, – с восторженной любовью проорала Бунташная.

– Как вам моя история? Я старалась, пока придумывала её, – грустно осведомилась Ирина.

Вознесенская покрутила рукой в воздухе – «50 на 50».

– Она не закончена, а пока продолжается. Знаете, чем?

– Мэделин утопилась с горя, – буркнула Бунташная.

– Не обижайся, – мягко проворковала Ирина. – Но ты совсем не слушала. Мы остановились на том, что…

– Девочка получила духовные раны, – снова буркнула Бунташная.

– Но появился герой, который попытался вылечить её, – встряла Вознесенская.

– Нет, всё было совсем не так, …

– Этот герой жил недалеко, в обширном доме на краю города, и обыкновенно занимался творчеством, пока однажды не понял, как с помощью своего искусства он мог бы лечить людей, – неожиданно для себя самой выпалила Вознесенская.

– А сестра девочки, как и она до этого, зашла в тот мир душ, но превратилась в ведьму и конфисковала дом героя со всем его творчеством, – парировала Ирина.

– Но герой не сдавался: он в одиночку противостоял магии сестры девочки, потому что понимал, что если сестра победит, то город будет захвачен ею, и мирные жители пострадают.

– Сестре необходим был дом героя – твой дом, поскольку в нём была заключена великая магия творчества.

– Герой повесил кодовый замок на свой дом, и код был настолько хитёр, что его могли разгадать только умнейшие из умнейших.

– Сестра была достаточно умна для этого.

– Но герой защищался: весь его дом противостоял натиску сестры.

– Его дом ничего не стоит против её магии!

– Он запер все двери и окна, и таким образом ведьма оказалась внутри, а он не имел желания выпустить её, потому что она клялась разрушить город, если окажется, что её младшая сестра высвободилась из своих пут.

– Тогда она позвала на помощь… тебя, Райан. Великого короля тёмных земель.

– Не-не, я в этом не участвую, – отозвалась Бунташная.

– Давай! Та ли это Райан, которая на внезапную авантюру отвечает «я не участвую»? – выпалила Вознесенская.

– У меня кофе.

Вознесенская схватила уже пустой стаканчик Бунташной и ловким трехочковым запульнула его в мусорную корзину.

– ЭЙ!

Вознесенская победоносно вскочила на стул.

– Теперь ты свободна от кофе, от предсказанной судьбы и от земных оков… от зла и от добра… или как там? Итак, великий король тёмных земель вместе с ведьмой пытались противостоять герою, но безрезультатно: герой использовал самую древнюю энергию из возможных – энергию чистого творчества, которая была заключена в тех великолепных картинах и музыке, которые он создавал вечерами, когда оставался один. Он жил, окружённый своими воображаемыми друзьями, и они помогали ему, в то время как герой…

Вознесенская рассказывала историю. Правда, стоя на стуле, ну да это мелочи. Вознесенская – рассказывала – историю. История была обычной, с интересным сюжетом и оригинальными героями, которые сражались, любили и ненавидели, как и многие другие герои историй и повестей. Необычным было другое. Девушка говорила и говорила, всё ускоряя и ускоряя темп речи и не замечая, что вокруг неё собралось порядочное количество студентов из их группы, которые завороженно слушали её, словно бы она проповедовала некие великие истины – но нет, она просто говорила так, как умела только она – в особенно быстром темпе, не задумываясь ни о словах, ни о людях вокруг и словно пребывая в каком-то фантастическом трансе, который позволял ей говорить так красиво и с таким жаром, ярким пламенем вдохновения освещая каждое слово. Есть фраза – «глаголом жги сердца людей». И Вознесенская не только освещала мрак вокруг своей речью, нет; она умела добраться до самого сердца каждого, кто пребывал рядом с ней; умела одновременно объять необъятное и говорить о самых маленьких частицах вселенной так же интересно, как и о звёздах и галактиках, которые встали на пути в её истории, освещая дорогу земным существам. Вознесенская умела затронуть в своей речи самые разнообразные аспекты бытия, ничего не упуская и хотя, пожалуй, говоря много лишнего, но сохраняя при этом способность построить речь так, чтобы не упустить из виду самое важное – некоторую атмосферу сказанного. Да-да, дело было именно в атмосфере: вокруг Вознесенской словно бы образовывался некий волшебный купол в радиусе нескольких метров, попавшие в который люди не могли противостоять её удивительным чарам. Это, не иначе, был особый дар, которым обладала только она и который не встречался доселе ни у кого из её знакомых и друзей. И, что самое странное, дар просыпался не всегда, а местами: героиня словно бы ловила какую-то особую информационную «волну», после слияния с которой говорила потрясающим, нечеловечески чудесным языком – и уже не могла остановиться. Или практически не могла.