До тюрьмы всё же дело не дошло, экс-офицера признали невменяемым и упрятали в «дурку». Кажется, назначенный тогда судом ведущий психиатр заявлял что-то о нарушении оптокинетического нистагма и вестибулоокулярного рефлекса на фоне вызванного стресса. Олег не был силён в психиатрии, поэтому не запомнил точного диагноза.

Но этот взгляд! Его запомнил на всю жизнь! Именно такой взгляд был сейчас у парня.

За столешницей спиной к нему сидел один из головорезов, кажется, сам Костыль, чем-то усердно щелкая. Вероятно, чистит оружие пронеслась вялая мысль в голове. Медленно, вразвалочку из спальни вышел другой подельник, с довольной ухмылкой на лице заправляя брюки и застегивая ширинку, он неожиданно обратился к этому самому парню, хлопая того по плечу.

– Хороша твоя сучка! Повезло тебе!

После чего загоготал в голос довольный собственной шутке. Однако не на похлопывание не на едкую издёвку, парень никак не отреагировал, даже не моргнув.

Головорез всё той же походкой победителя проследовал мимо Олега к кухонному гарнитуру, где сидел Костыль, и выйдя из поля зрения зашелестел там чем-то напоминающим обёртку от шоколада. Послышалось жвачное чавканье, и тут же неодобрительный голос.

– Жмых, ты опять жрёшь? Так на тебя никакого хавчика не напасёшься!

На что отморозок с набитым ртом довольно ответил:

– Да к я чё? Эта молодая сучка с меня все соки выпила! Я уже и забыл, когда у меня последний раз бикса была! А эта ещё и симпотная оказалась внатуре!

– Все братки её по разу на круг пустили, и им хватило! Ты уже третий раз к ней ходишь! Может, влюбился? Так женись! – ехидно съязвил Костыль.

– Не, не могу жениться, вон её муж сидит! – с набитым ртом радостно ответил бандит и добавил: – Сейчас похаваю и четвёртый раз к ней схожу! А чего делать—то, пока босса ждём? Да и когда в следующий раз представиться такой вариант?

На что Костыль ничего не ответил, продолжая заниматься своим делом, в сложившейся паузе раздавалось только чавканье головореза, который наконец покончив с едой вновь заговорил:

– Я вот что думаю… Мы эту девку с парнем продадим на районе, как, впрочем, и сержанта. А вот что делать с подполом?

Костыль ответил не сразу, а, поразмышляв пару секунд, выдал:

– Мы воякам маляву подкинем, что, мол, такой-то такой у нас! Если хотите забрать в целости и сохранности, то готовьте выкуп. И оставьте его аккурат в назначенном месте на нашем районе. Если они пойдут на это – может, и вернём пацана, а может, и нет… Тут как Ствол решит и другие авторитеты.

– А с эти медведем чего делать? – не унимался отморозок, задав новый вопрос.

– С ним всё ясно! Мы ему ноги потому и не сломали чтоб до базы сам дошёл, ты же на себе такую тушу не потащишь, вот! А на базе я самолично выверну его наизнанку. Будем по маленечку отрезать от него! Начнем с пальцев и так далее… Там и инструмент, соответствующий для этого, имеется. Эта гнилая шваль за всё ответит у нас! А сейчас нужно дождаться босса и ноги делать пока нас не накрыли. Предчувствие у меня плохое!

Оба бандита замерли, словно прислушиваясь. И в самом деле в квартиру будто кто-то еле слышно постучал. Похватав оружие, они на цыпочках поспешили к входной двери и, тихо переглядываясь между собой, отворили её, нацелив стволы на дверной проём!

– Вы чё вообще ох… ли в край! Ты в кого волыной тычешь, Костыль? Ослеп, что ли? – послышался до боли знакомый голос… В голове пронеслось понимание того, что Полтавченко уже неоднократно слышал этот голос раньше, но где? Мозги были словно в тумане и соображали крайне туго, отчего Олег решил, что ему это лишь послышалось и быть такого не может.