Внезапно ладони окутал жар и над ними возник прозрачный, но вполне видимый купол, который начал медленно опускаться до пола и разрастаться в стороны, оттесняя туман, разрезая его на куски как грязное грубое полотно. Оставшиеся внутри купола клочья серой массы опадали, светлели и в конце концов растворились в воздухе.

В очистившемся пространстве на ковре остались лежать неподвижный хозяин дворца и тяжело дышащий Сирин, над которыми стояла растерянная девушка.

– А что тут происходит? – выводя её из ступора, от двери раздался уверенный мужской голос. Обернувшись, Оля увидела в дверях рослого широкоплечего мужчину с тонкими чертами лица и русыми волосами до плеч. Определить точный возраст она бы затруднилась, по земным меркам где-то в промежутке от немного за тридцать до ухоженных сорока. Лицо его можно было бы назвать красивым, если бы не чересчур пухлые губы, придававшие образу, с Олиной точки зрения, излишнюю сладострастность. Многослойная одежда блистала богатой отделкой шитьем и небольшими сверкающими кристаллами, на украшающих пальцы многочисленных перстнях играли разными цветами драгоценные камни.

За его плечом стоял мужчина примерно того же роста и возраста, немного грузный, с короткими тёмными волосами и выразительным лицом. У него был высокий выпуклый лоб, переходящий в залысины, густые брови, широкие скулы и глубоко посаженные тёмные глаза, в которых светилась настороженность. Одет он был тоже богато, но не столь броско. Вокруг мужчин толпилась дворцовая стража.

– Доктора сюда, быстро, – скомандовал первый мужчина и продолжил утвердительно: – Вы же иномирянка, называющая себя Ольга Ястребова. Я опаздывал к началу нашей встречи и, чтобы вы не скучали, отправил своего шута. Интересно вы развлеклись тут, шут лежит то ли жив, то ли нет, мой начальник дворцовой охраны еле дышит, а меня не пускает в собственный дворцовый зал какой-то купол. Это ваше? Уберите, пожалуйста, будьте любезны.

«Уберите, – думала девушка, изо всех сил стараясь сохранить самообладание. – Знать бы как».

Шут? Она присела рядом с распластавшимся на полу коронованным типом и только сейчас поняла, что золотые шарики на кончиках зубьев псевдокоролевского венца – это бубенчики. А всё золото на нём, как говорила их старенькая соседка тётя Нюта, самоварное. Поддельное то бишь. Фольга и дешёвая имитация. Каков обманщик. Хотя, если быть до конца честной, он ни разу не представился королём. Это она сама, увидев столько блеска на одном человеке, да в королевском дворце, возвела его в монархи. Вот веселился небось, шут гороховый.

Ольга посмотрела на Сирина, лежащего на спине неподалёку от шута, и заметила, что он наблюдает за ней из-под полуприкрытых век.

– Живой? – спросила она. – Что это за букашка была? Химическое оружие массового поражения.

– Ядовитая панчлора, – хрипло сказал страж, полностью открывая свои нереально синие глаза, – редкое насекомое. Водится на одном необитаемом острове у экватора. От испуга выпускает облако, которое парализует жизнеобеспечивающие системы. Я полвдоха сделал, и дальше сама видела. Ещё пара вдохов и смерть, – он с трудом приподнялся и приложил пальцы к шее соседа, нащупывая пульс, – бедный шут. Если б не его оборотневая регенерация, ушёл бы за Грань. А так через недельку отойдёт.

«Оборотень. Котик, наверное», – подумала Оля, вспомнив привидевшийся вертикальный зрачок в золотом глазу.

– Я должен тебе жизнь, – немного помолчав, сухо сказал Сирин, – у нашего народа долг жизни священен. Я не буду свободен, пока не верну его.

Не найдя что сказать, неожиданная спасительница упёрлась взглядом в ковёр, а в голове проносились возможные варианты погашения долга жизни. Все они, от совершения спасённым подвигов наподобие Геракла в честь своей благодетельницы до пожизненного преследования в ожидании возможности оказать встречную услугу по спасению жизни, несколько пугали. Задумчиво поводив пальцем по ковру, Оля решила перевести тему, чтобы сгладить возникшую неловкость: