Разработали план тренировок на первый месяц с участием Горлова, Карцева, и с учетом советов Асеева. Главная и первейшая задача – упражнения на удержание мяча и отбор. Игроки подолгу должны взаимодействовать, чтобы удерживать мяч. Другая группа старалась идти в отбор и после отбора, сама, в свою очередь, удерживала его. Количество передач определяло успех группы. Проигравшие бегают дополнительные круги и ускоряются. Вратари работают по своему плану, который определил Горлов. Тренируют игру на выходах, защищают ворота, сконструированные в центре поля из фишек таким образом: удары игроки наносят как с одной стороны ворот, так и с другой, «насквозную», в высоком темпе. Вратарь только успевает разворачиваться, а мяч уже летит в створ. С вратарями проблема. Ребята приходят и уходят, а полноценного тренировочного процесса никак не получается. Горлов часто сам пытается играть эту роль, чтобы тренировать хотя бы удары. В среднем на тренировку стало появляться стабильно восемь человек, уже не так плохо. Асеев стоял у бровки, что-то подсказывал, однако часто внезапно уходил. Потом звонил, извинялся, не объясняя толком ничего.

Косить траву Сергею по-прежнему приходилось почти всегда в одиночку. Поле большое, трава под солнцем и дождем растет быстро: не по неделям, а по дням и часам. Запускать нельзя, иначе потом не справиться. Игроки помогают редко, почему-то считают, что это, прежде всего, обязанность создателя проекта… Но он справляется пока. Елизавета Егоровна довольна, про приказы и списки не вспоминает. Жизнь в целом налаживается.

Команду назвали «Альянс». Это предложение самого Горлова. Название наиболее точно отражает историю создания команды, мужского рода, что добавляет брутальности и духа. Еще Горлов видел в этом образе попытку единения, некого союза единомышленников… Хотя ему возражали: альянсы, мол, временное дело, создаются и распадаются. А как корабль назовешь, так он и поплывет, как известно. Ну и пусть говорят. Найти изъян можно во всем.

Так прошло первое лето. И никто из них (ни сам Горлов, ни другие) даже предположить не могли, какая история их ждет.

– Природа Центрального банка двойственна… – Горлов читает лекцию и видит в открывшейся двери лицо Асеева, который движением глаз и головы приглашает выйти. – Так, вот… С одной стороны это государственный банк, а, с другой, он не подчиняется распоряжениям исполнительной власти, которая не может заставить его, например, проводить неконтролируемую эмиссию, или поддерживать экономику прямым кредитованием, как было во времена Советского Союза. Минуточку…

Горлов выходит с легким раздражением, у него мало времени, а материал еще не вычитан.

– Ну что?

– Есть тут возможность освещение на поле сделать…

Раздражение сменяется восторгом.

Асеев самодовольно улыбается:

– Моей супруге, ну, то есть нашей управляющей компании, электрики должны, переплатили им в свое время. Оформим взаимозачетом, денег от них все равно не дождешься.

– Как отчитываться?

– Не твоя забота. Это с прибыли, тут денег жи-ильцов нет, так что разберемся. Ты с Егоровной не…?

– Не.

– И что так?

– Ей некогда. Звонил дважды, не удалось даже словом обмолвиться.

– По-оговори, я вот стараюсь же для команды…

– Андрей, понял, сделаю. А сейчас время поджимает, извини…

– «Время – деньги». Франклин Бенджамин. Не во-опрос. Поговоришь с Егоровной?

Горлову врать стыдно, ведь Сташинской он, на самом деле, даже не позвонил. Думал, может как-то само рассосется… Не тут-то было. Избежать разговора не удастся. Как же не вовремя! Сейчас любой контакт с директором – качающийся понтонный мост. Однако, свет на поле – великая вещь, можно тренироваться поздно вечером… И это аргумент в пользу Андрея.