– Э-э-э, нет! Потом покуришь. Давай собирай обратно свое барахло! Давай-давай, а то я сейчас всё на землю смахну! А я пока вещи выгружу.

Света сунула пачку в карман и стала неохотно всё собирать обратно в сумочку. Вещи вываливались из ее беспокойных пальцев, падали на пол. Огрызок яблока залетел под сиденье водителя, и Боря потянулся вперед его достать, но мама резко одернула:

– Брось! Выходи, чего расселся?

Мальчик покосился на огрызок, который так и остался валяться на резиновом коврике, и молча вылез из машины. С удовольствием разминая уставшие ноги, он озирался вокруг. Он уже подзабыл это место. Дома, детская площадка, несколько больших деревьев, а дальше – оживленная трасса.

Мама подтолкнула его в спину:

– На вот, пакет с пирожками неси! Поужинаем.

Дядя помог поднять сумки до двери квартиры, которую хозяева сдавали покомнатно: в одной комнате был начат ремонт, другую занимала совсем юная пара, в третьей обитала Света, теперь вместе с сыном. Сгрузив вещи напротив лифта, брат немного замялся, но в квартиру его не пригласили, и он, быстро обняв племянника, зашел в лифт и уехал.

– Даже слова доброго на прощание не сказал, ты заметил? Вот какие у нас родственнички! Да, я забыла тебе сказать… У нас дядя Костя живет. Он мой… в общем, мы в отношениях.

– Что?

– Не чтокай! Дядя Костя, говорю! Сейчас я тебя с ним познакомлю.

Она начала звонить – долго, требовательно. Сначала ничего не происходило, потом дверь открылась, и мальчик увидел крупного мужика с красным лицом, в майке и шортах, обрезанных из джинсов, как ему показалось.

– Ба! Какие люди! Вот и Светик вернулся! И сынишку привезла, молодец! Добилась правды!

– Не называй меня Светик, сто раз просила, – милостиво позволив себя поцеловать, фыркнула Света и добавила: – Всё, пойду курну, а то щас сдохну. Три часа без курева. Это жлоб, мой братец, не разрешал курить в своей драгоценной машине. Ладно бы что приличное, джип там, а то нищебродский «ларгус», подумаешь! Да я сама такой могу в кредит взять! И телефон у меня круче!

– Беги-беги, а мы с молодым человеком вещи занесем. Заодно и познакомимся.

Он по-взрослому протянул руку и сказал:

– Меня Костя зовут. А тебе, Борис, значится, дядя Костя буду. Ты в каком классе, в пятом?

Боря молча пожал большую руку с синеватыми венами и кивнул:

– Да, в пятом. А вы здесь живете, вместе с мамой?

– А что, она тебе обо мне не сказала? Ну да, вместе. Так, сюда пока складывай. Туалет вон. Где твое барахло, эта сумка? Ну, вот сюда заноси. Видишь, мама о тебе позаботилась: сказала мне раскладушку раздобыть. Я ее в уголок поставил, а шкаф как разделитель сделал. Во как хорошо получилось! Не будем друг другу мешать.

Боря обвел взглядом прокуренную комнату, покосился на разложенный диван с грязноватыми одеялами без пододеяльников и сказал:

– А мне вообще-то нельзя на раскладушке. Спина…

– Нельзя? – удивился дядя Костя. – Мне твоя мама ничего не говорила. – Светик! То есть Светк! Подь сюды. Вот молодой человек мне сказал, что у него со спиной проблемы, типа раскладушка некошерно.

– Да, мне что-то мать бубнила каждый раз, вот не запомнила. Ну да ладно, будет время – поищу кровать ему. Кажется, с пятого этажа отдавали, объява висела.

– Ну, так это было два месяца назад. Всё, уже не висит объява-то.

– Не висит? Ну и ладно. Короче, не забивай мне фигней голову. Дайте же докурить спокойно! И вот чего. Там в пакете, таком желтом, пирожки с поминок. Как раз поужинаем.

– Да, вижу пакет. Держи, разогреешь заодно в духовке.

– Да пошел ты! – фыркнула Света. – Еще спалю на фиг. Так поедим. Борьк, ты это… вещи свои потом разберешь. Шмотки в шифоньер, я тебе полку освобожу, а учебники под раскладушкой пусть хранятся. Видишь, тесно у нас.