Оказалось, что за то время, пока Пандора стояла открытой, из нее пропали наши рюкзаки с одеждой, какие-то инструменты и коробка с пончиками с заднего сиденья.

Но Артём совершенно не расстроился и сказал, что пропажа вещей – последнее, что может его огорчить в день, когда мы оба умерли и родились заново. Поэтому я тоже решила не переживать из-за такого пустяка, хотя джинсы и купальник было довольно жалко.

Мы сели в Пандору. Макс остановился возле открытого окошка с моей стороны. На плече у него висел рюкзак, а под глазом красовался бледнеющий синяк.

– Может, все-таки поедешь? – спросила я, когда приходившие проводить нас ребята ушли.

– Да нет. Дело тут одно наклюнулось. – Макс хлопнул по крыше: – Счастливого пути.

Но не успела Пандора тронуться с места, как металлическая калитка резко распахнулась и нам наперерез выскочила Зоя.

Лицо у нее было красное, заплаканное, длинные рыжие волосы растрепались. Она метнулась к машине, распахнула дверь и влетела на заднее сиденье.

– Поехали, – велела она, словно в такси.

– Мы не в Москву, – ответил Артём.

– Не важно.

– Мы далеко. В другой город.

– Без разницы. Просто поехали быстрее.

– Что случилось? – испугалась я.

С Зоей мы были мало знакомы, но обычно с ее лица не сходила солнечная улыбка. Видеть же теперь ее в слезах было очень непривычно.

– Просто поезжай, – Макс проворно запрыгнул следом за ней и, хлопнув дверью, пихнул Артёма в спину.

Артём оглянулся на ворота лагеря, но там никого не было.

– Я не хочу в этом участвовать, – серьезно сказал он.

– Ах так, – вспыхнула Зоя. – Тогда я пойду пешком.

В мгновение ока она выскочила из машины и энергично зашагала по дороге.

Волосы пылали, узкая джинсовая юбка поднялась выше положенного.

– Тёма, – Макс лег грудью на водительское кресло и что-то зашептал на ухо Артёму.

– Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, – недовольно отозвался тот, и Пандора медленно покатилась следом за Зоей.

Широко распахнув дверь, Макс помахал ей рукой.

Капризничать Зоя не стала и тут же вернулась в машину.

– Спасибо! – Она шмыгнула носом и улыбнулась. – Я боюсь одна по лесу ходить.

– Я могу вас с Максом до станции довезти, – сказал Артём.

– А поехали сначала поедим? – неожиданно предложил Макс.

– Кстати, да. Я же сегодня заново родился и в этой жизни еще ничего не ел, – продолжая глядеть на дорогу, Артём нашарил рукой мои пальцы и сжал их. – А тебя откармливать буду. Совсем исхудала. На этом своем теплоходе.

Ветер задувал в открытые окна, и даже если мои щеки внезапно становились влажными, они высыхали в момент. Оставалось совершенно непонятным, почему я все-таки не умерла?

Мы ехали в обнимку, но молча. Просто слушая музыку. Амелин думал о своем, а я о нем. Встреча с мальчиком подействовала на него плохо.

Он никогда не рассказывал о своем прошлом полную правду. Все его байки всегда были переплетением книжных сюжетов, собственной фантазии и искаженной реальности.

Мила родила Костика в семнадцать, и лет до пяти, а может и дольше, он жил с бабушкой в деревне и считал бабушку мамой, а Милу – сестрой. Но потом Мила уехала в Москву – устраивать личную жизнь и забрала ребенка, который ей был совсем не нужен, с собой. Она надеялась, что бабушка выкупит мальчика, но у той возникли проблемы, и деньги взять было неоткуда.

Амелин остался с Милой. Она работала танцовщицей в стриптиз-клубе, и в их доме вечно ошивались чужие мужчины и женщины: Милины подруги, любовники, любовники подруг и просто случайные людей, которым не с кем было провести время. Костик же кочевал из школы в школу и пытался как-то во всем этом выжить.