На втором этаже было чуть прохладнее и значительно мрачнее из-за закрытых в комнаты дверей. Распахнутыми оставались лишь двери гостиной с дутыми кожаными диванами, камином и выходом на балкон.

С первого этажа послышались голоса Макса и Зои. Громкий оклик Егора, звуки пианино и веселый смех Артёма. Совершенно позабыв про душ, я со всех ног бросилась вниз. Пока бежала, по дому разлетелась знакомая песня: «Ничего на свете лучше нету, чем бродить друзьям по белу свету».

Артём, чуть наклонившись вперед, стоял за пианино в столовой и, не глядя на клавиши, наигрывал мелодию, Влад, следя за его руками, пристроился за плечом, а Зоя с Егором весело прыгали посередине зала. Макс, развалившись на стуле, снимал их на камеру. На столе возвышались две связки тортов.

Заметив меня, играть Артём не перестал.

— Тебе кто разрешил встать?

Все обернулись. Егор остановился, а Зоя продолжила прыгать, широко размахивая руками: «Е-е-е».

— Я не знала, что ты ещё и на фортепьяно играешь, — сказала я.

— На нем даже Котик играет. Фигово, но играет. У нас все играли. Хочешь, и тебя научу?

— Хочу, — я подошла к нему, Влад посторонился.

Музыка оборвалась. Артём потрогал мне лоб.

— Ну… — проныла Зоя. — Давай ещё.

Артём поставил меня перед собой и, широко растопырив пальцы, занёс кисти над клавишами.

— Клади сверху, соберись, и не отставай.

Старательно пристраиваясь к каждому пальцу, я накрыла ладонями его руки и на полном серьёзе приготовилась следить за каждым движением, но, как только он коснулся клавиш, выяснилось, что это очередное баловство. На деле же ничего не изменилось, Артём играл точно также, как и прежде, только немного быстрее, и мои руки поверх его летали безвольно и бестолково, как тряпичные конечности марионетки.

Выглядело это комично.

— Во, Витя, даёт, — комментировал нашу совместную игру Артём. — Котик, смотри и учись. Прирожденный виртуоз. Гений. Новоиспеченный Рахманинов.

— Е-е, е-е, — подпевала Зоя.

Передав камеру Егору, к ней подключился Макс и, пританцовывая, начал изображать повозку с Бременскими музыкантами, как это уже однажды было в караоке, когда они с Артёмом устроили целое представление.

— А давайте снимем клип?! — закричал Егор, пытаясь переорать наше дружное «Е-е». — Настоящий. С костюмами и танцами. Нас тут как раз нужное количество.

— Котик и Трубадур у нас уже есть, — прокричала я ему в ответ.

— Герасимов будет ослом, — продолжил придумывать Егор.

— А ты петухом, — огрызнулся Влад.

— Судя по всему я — пёс, — засмеялась Зоя. — Гав-гав.

— Я могу быть петухом, — согласился Егор. — Но кто тогда снимать будет? Вита? Будешь снимать?

— Нет, Вита будет принцессой и будет стоять на балконе дворца, — Артём моментально сменил мелодию и приятным голосом Трубадура затянул:

— Встанет солнце над лесом только не для меня. Ведь без милой принцессы не прожить мне и дня…

А когда дуэтное соло Трубадура закончилось, и все в ожидании партии принцессы уставились на меня, оказалось, что я не знаю слов.

На помощь пришёл Макс, подхвативший тонюсеньким голоском:

«Что же это такое, что случилось со мной? В королевских покоях потеряла покой. Падабада — падабада».

Влад ржал раскатистым басом, Егор высоким заикающимся блеяньем, Зоя всхлипывала, я уже больше не могла изображать марионетку Рахманинова и тоже смеялась.

Но внезапно Артём остановился и взрослым, рассудительным голосом сказал:

— Ладно, глупая затея.

— Это чудесная затея, — запротестовал Егор.

— Глупая, — подхватил Влад. — Нам красить нужно, а мы ерундой страдаем.

— Ну, давайте ещё немного попоём, — попросила Зоя.

— Между прочим, мне врач прописал веселиться, — сказала я.