– Всегда пожалуйста!

Правильное слово. Правильный момент.

Деревья пахнут любовью. Природа благоухает любовью… Благостно.

Я лег на мягкую, слегка сыроватую, траву под высоким, «кагановским» деревом. И закрыл глаза, мечтая, заснуть, а проснутся с концом света. Со взрывом; с ядерной пустошью. С мутантами и голодом, который провоцирует на ужасные вещи. Со смертю, которая подстеригает на каждом шагу.

С простой и понятной целью: Выжить…

Неужели я подвергся воздействию какой-то инфекции?

– … Кто вы?

Мне пришлось уйти быстрым шагом от дерева, под которым я чуть было не заснул. Человек который за мной молча наблюдал (в маске супрематического таракана), какое-то время, кажется остался там неподвижным.

Крик «мне нужно принять» всегда лежит в твоих глазах… Не знаю почему подумал об этом, видимо данные слова что-то значат…

Ноги вели меня домой, вели к безопасности. А разум остался под кагановским деревом наедине с безмолвным незнакомцем… Рассекание; нарушение воли.

На встречу мне шла старушка, в косынке (какого цвета была косынка?) и с тряпичным пакетом в сухой руке, которую прочерчивали синие вены.

– Смерть должна принести пользу людям, – услышал я.

Пришлось проглотить ком вставший поперек горла, дабы сказать:

– Вы что-то сказали?

Старушка остановилась, обернулась. Какого же цвета у тебя косынка?

– Смерть должна принести пользу людям… – повторила она; я не видел, как двигались ее губы скрытые во мраке. – Если продавать душу, то только для других.

Видимо за столько лет: я позабыл насколько Глыбецк странное место… Кого же я приехал в нем хоронить?

Шепот тишины никогда не помогал мне уснуть. Он издевался надо мной и терзал душу мыслями ревности и грязными образами за которые я попаду в гиену.

Отношения с Феей – это полный пиздец. Мое общение с ней – сплошные аварии. Атомы и электроды расщепляются и бешенными гиппардами разбиваются, чтобы вновь сойтись во взаимной силе притяжения.

Все воспоминания о нашем взаимном увлечении (если это можно так назвать): сплошной шум соседа, который работает сверлом и в короткие перерывы шепчет батарее: я люблю тебя.

А я ему в ответ: я тоже…

Сплошная мясорубка из тепла и боли. Поцелуи Феи обжигали. Неприятно жгли, но я "чувствовал" и был этим увлечен.

Она нюхала мои вещи. "Мне нравится запах всех твоих выделений", – говорила она.

Не правда. Я знаю зачем она на самом деле нюхала мои шмотки. Пыталась распознать подозрительные запахи. Уловить аромат измены.

Когда она вдыхала ноздрями мой прилипший к одежде букет: я невольно испытывал страх. Я не изменял. Но нюх у Феи был собачьий. Страх все равно вползал внутрь, как мокрый червь.

Иногда я испытываю что-то вроде тоски по "нам"…

"нас" лучше не воскрешать.

"нас" – больше нет.

Однако…

Как бы я не пытался, я никогда не смогу убить в себе Тоску. Я буду страдать пока не умру.

Путь и Я.

И с этим ничего не поделать… Пойду покурю на балконе, на какое-то время полегчает.

Курение вредит вашему здоровью. Как я могу помочь себе?

Я ненавижу сам себя, думаю я; замечаю парня в синей футболке и синей кепке, через плечо его перекинута черная сумка на которой белая надпись большими прописными буквами: ПОЧТА…

– Почтальон, почтальон, почтальон везде тебя найдет. Только пуп начнется, сразу Пэт взорвется…

Когда я стою двумя ногами на земле: я свободен.

Как только мы воссоеденились я стал думать над тем как от нее избавится.

Мне лучше думается на свежем воздухе, во время ходьбы… Я устроился почтальоном. Разносил письма и посылки; конверты и коробки.

В море безграничны мои размышления. Львы со скипетром власти медленно танцуют. Синяя форма сидела на мне отлично.