С треском в каждой жиле, в каждой костяшке я поднимаюсь. С горем пополам, но я снова на ногах. Собака крутится вокруг меня и жалобно скулит. Она белого цвета и пушистая. У меня нет для тебя еды…

Проносится еще одна машина. Ветер, огни… летающий пакет из супермаркета. Я один и мне нужно самому с этим справится. Больше некому. (Дом затрясло от поднявшегося ветра пришедшего с моря. Жалюзи зашумели, запрыгали. Люстра упала с потолка. Уцелевшие стеклянные осколки размером с бисер…).

Серое небо и прохладный ветер.

Возле кирпичной пятиэтажки спят ряды припаркованных автомобилей, за лобовухами которых мигают лампочки сигнализации. Красный, синий; синий, фиолетовый.

Открыл глаз.

Закрыл. Открыл, закрыл.

Дом выглядит неважно. Он давно не крашен и его никто не собирается ремонтировать; про него забыли. Ответственным плевать кто в нем живет и почему.

Мне в принципе тоже…

Единственное, что трогает: голоса и действия; очевидные раздражители – вот что действительно важно.

Любуясь пятиэтажкой я испытывал смятение. Глыбецк смотрелся Обителью по которой расселились «там», «под» и «в» острые Тени. Они, надломливаются, снуют по твердым и холодным углам; их присутствие ощущается везде даже в тепле уютной квартиры.

На лице Глыбецка так же есть Трещины.

В отличие от Теней – они прячутся. Тени что-то шепчут, а Трещины опасно трещат; и чьи-то острые пальцы с кривыми ногтями тянутся из трещин дрожа от мук и торжественного возбуждения.

– Свободны!.. Мы свободны…

Валялся на диване; курил электронку. Бренд электронной сигареты: LOST MARY. BM 16000. GRAPE CRANBERRY. Виноград клюква. Белый дым с никотином и вкусовыми добавками оставляет приятное морозное ощущение на горле, как от мятной жвачки.

На столике передо мной тарелка с сухарями. У них изюмные родинки. Стоит кружка с фруктовым чаем.

Я отдыхаю после долгой дороги, пью чай и смотрю телевизор. Идет классный фильм. Он расказывает о противостоянии идей.

– Победи страх, – сказал Берталло: его играет сильной сбросивший массу Генри Кавел.

Противоречивый персонаж, этот Берталло. Спойлер: в конце фильма он останется победителем. Последняя сцена данной картины: Берталло стоит в камышах. Вокруг него летает пух. На Берталло плавательные очки. Пластиковые прозрачные линзы заляпаны черными точками неизвестного происхождения…

Фильм называется: Революция себя.

Как только пошли титры: я лег на спину. Уставился в потолок и стал слушать безмолвные мысли. На что я расчитывал приезжая сюда, в Глыбецк? Родной город в котором давно для меня не осталось ничего родного.

Делаю затяжку, выпускаю дым.

– Кто-то должен умереть, Иторо Фараджи… Кто-то должен будет…

Ночь нежна. Самое красивое время суток – Ночь.

Струя мочи разлетелась на две. Корка спермы, образовавшаяся на уретре, спровоцировала данный эффект. Я мастурбировал перед тем как пойти гулять и проигнорировал душ; даже влажные салфетки!

Я отливал за кустами.

Прогулки под звездами рождают размышления, которые я ценю больше игр и чтения книг… Не воспринимай странное поведение людей за проявление неадекватности, понял! Они пытаются измениться; возможно в лучшую сторону, думал я вспоминая своего друга, который перестал со мной общатся, чтобы изменить что-то в себе… Неужели я тебе мешал?

Я не мог пройти мимо палатки японской кухни.

– Рамен с курицей, пожалуйста, – сказал я.

Поваром был пожилой сутулый японец. Кому-то может показаться, что он суетливый. Но на самом деле: дедушка Профи.

Лапша, два яичка; бульон, белое мясо и зелень. Я с наслаждением кушал и вдыхал аромат; тщательно пережевывал и тонко держал фокус на вкусе… Опустошив коричневую и тяжелоую тарелку я поблагодарил повара за достойный ужин.