– Где же они тогда, эти твои сторонники? – спросила невысокая женщина с копной темных, вьющихся, как у Медузы горгоны, волос.

Она поднялась с места и обвела рукой зал. На ней был мешковатый темно-зеленый комбинезон с подвернутыми до лодыжек брючинами и джинсовая куртка, слишком тонкая для такой холодной погоды.

– Миссис Донован, вы можете взять слово, когда мистер Миллингтон закончит.

– Ой, заткнулся бы ты лучше, Финч! Мы все состаримся, прежде чем Миллингтон закончит, и уж тогда точно не сможем принять участие в шествии. Хотелось бы мне взглянуть на этих сторонников нашего бесценного советника, потому что с кем бы из местных я ни разговаривала, все они…

– Из местных? – усмехнулся Руперт. – Кто бы говорил о местных, только не…

Он внезапно умолк.

– Только не кто? – наседала на него женщина, едва не срываясь на крик. – Кто, я тебя спрашиваю?

Лицо Руперта залилось краской, но он быстро справился с собой.

– Приезжая, – прошипел он.

– Ты ведь не это собирался сказать, Руперт? – усмехнулась она. – И тебе прекрасно известно, что я не приезжая. Моя семья с давних времен живет в Льюисе, мой…

– Да, да, ты всем это рассказываешь, – огрызнулся Руперт, подняв брови, – а сама появилась из ниоткуда со своими снадобьями и предсказаниями. У тебя нет никаких доказательств родства с Обри Тейлором, и вообще…

Женщина нацелилась в него острым кроваво-красным ногтем, и ее тихий голос удивительным образом разлетелся эхом по всему залу:

– Да как ты посмел? Как у тебя язык повернулся? Инвечит бакри дархиджа сосе кога парни… инвечит бакри…

Раскрасневшееся лицо Руперта вмиг побледнело.

– Что я посмел? – выдавил он и растерянно огляделся по сторонам. – Что она говорит? Кто-нибудь понимает, что она говорит? Остановите ее! Скажите, чтобы она замолчала!

Зал взорвался встревоженной какофонией, но никто даже не пытался прервать женщину.

Она продолжала читать заклинания, и голос ее звучал все громче:

– Инвечит бакри дархиджа сосе кога парни… инвечит бакри…

Руперт отшатнулся, словно от удара.

Один из членов совета вскочил и бросился к женщине.

– Ну что же вы, миссис Донован, нельзя так себя вести. Думаю, на сегодня хватит.

Женщина оборвала свои заклинания.

– Заруби себе на носу, Миллингтон, твои дни в совете сочтены! – прошипела она, тыча в него пальцем, и Руперт вздрагивал от каждого тычка. – Заруби себе это на носу!

Она отмахнулась от пожелавшего вмешаться главы совета:

– Убери от меня свои поганые руки, Финч, я уже ухожу!

Повернувшись к Руперту Миллингтону, она свирепо зыркнула на него:

– Берегись, а то сам окажешься на костре! Вспоминай, вспоминай, чем закончился Пороховой заговор!

Инспектор Джефф Уокер склонился к ноутбуку и нажал клавишу «пауза». Лицо женщины на экране застыло в пугающей гримасе. Уокер устроился за столом поудобнее, приняв «непринужденный, но по-прежнему начальственный» вид. Стоявшая в заднем ряду сержант Тэсс Фокс подумала, что в этом дешевом сером костюме он выглядит как учитель на замену, который не в ладах со школьниками.

– Сегодня утром мы получили от частного лица эту запись заседания муниципального совета Льюиса и Истборна. Оно состоялось в среду, первого ноября. Последнее известное нам видео с советником Рупертом Миллингтоном, теперь уже, вероятно, существующим в виде костей, найденных на месте злосчастного костра. По очевидным причинам мы посчитали это происшествие убийством. Не может быть, чтобы жертва по собственной воле угодила в костер.

– А что за женщина ему угрожает? – спросил кто-то.

Инспектор Уокер сверился с пометками на демонстрационной доске.

– Лица не видно, потому что снимали с заднего ряда, но мне сказали, что ее фамилия Донован. Местная жительница. Говорят, у них с Миллингтоном что-то было. Его жена пару раз жаловалась, будто эта женщина наведывалась к ним домой с единственной целью – испортить настроение хозяину. Я заглянул по адресу, который нам назвали, но не застал ее и оставил визитку с сообщением, что хочу переговорить с ней. Зайду еще раз позже. Учитывая характер угрозы и тот факт, что произошло это незадолго до убийства, она определенно попадает под подозрение.