– Что ж, дорогая, даже сломанные часы дважды в сутки показывают правильное время, – сказал Гейб. – Было бы лучше, если бы ты послушалась Тэсс. Понимаю, что Джулия – твоя сестра, но для всех остальных она та женщина, которая убила Фрэнка.

Сара подняла взгляд на Мака, чье лицо, как всегда, походило на чистый лист бумаги.

– А ты как думаешь?

Мак пожал плечами, его голубые глаза смотрели прямо в глаза Сары.

– Я думаю, тебе не следовало приводить ее сюда. Ты играешь с огнем, Сара, и кончится тем, что мы все сгорим. Держи ее в стороне от людей, преклоняющихся перед твоим отцом. И возможно, тебе самой тоже не стоит приходить, пока ты не определишься, за какую ветку семейного дерева хочешь уцепиться… а какую нужно отрезать.

Сара старалась сдержать слезы. Она беспомощно посмотрела на Гейба, но тот упорно отводил взгляд. Джулия, Тэсс, Уэс… они все были ее семьей. Как, спрашивается, должна она поступить, чтобы все были довольны. Сквозь стекло она видела, как Джулия в кабинете Фрэнка складывает бумажные самолетики из фальшивых десятифунтовых купюр. Если это и означает быть лидером, то Сара уже начинала сомневаться, что хочет такого лидерства.

– Руперт Миллингтон был редкостным подонком, – начала Лили. – Представь себе человека при деньгах, обаятельного, с хорошо подвешенным языком, повадками старого ловеласа, обходительного с дамами, но с порочным чувством юмора. Женщины хотели его, а мужчины хотели быть похожими на него. Вот так он себя и подавал. «Подавал» – волшебное слово.

– Лучше оставить магию в стороне, – сказал Джером. – Учитывая обстоятельства.

Тэсс закатила глаза:

– Продолжайте.

То, как Лили описывала Миллингтона, пока совпадало с мнением каждого, с кем она успела переговорить в подомовом обходе. В основном совпадало.

– Что тут еще можно сказать? Он был заносчивым, самовлюбленным и скользким типом…

– Но он совсем не выглядел неудачником, – перебила Тэсс. – Если вам нравится такое…

– Послушай, я просто один раз переспала с ним, – развела руками Лили.

Похоже, Джерома это удивило, а вот Тэсс – нет. Она понимала, что презрение к Руперту Миллингтону не могло появиться у Лили из ниоткуда.

– И чем кончился ваш роман с мистером Миллингтоном?

Лили насупилась:

– Давай просто скажем, что только один из нас дошел до финишной черты. И если ты еще раз назовешь это «романом», я прокляну тебя.

– Миссис Донован, мы вроде бы уже выяснили, что я не верю в проклятия. Можно ли сказать, что ваш… э-э… разрыв с мистером Миллингтоном был скандальным?

– Во-первых, нельзя ли обойтись без этого идиотского «миссис Донован»? А во-вторых, никакого разрыва не было. И романа не было. Просто разовый… нет, я даже не хочу повторять это слово. Это было ужасно. Минуту назад мы ругались из-за Ночи костров, и вдруг он набросился на меня, как одуревший кролик, и я подумала: «Почему бы и нет?» Наверное, Руперт решил, что это может повториться, но я посоветовала ему выкинуть такие мысли из головы, и, если он не хочет, чтобы его жена обо всем узнала, пусть лучше откажется от идеи запретить шествие в Ночь костров и уберет свои руки от Клиффа.

Тэсс сделала большой глоток чая, но чуть не поперхнулась при этих словах.

– Вы хотите сказать, что шантажировали жертву? – спросила она, со стуком опустив чашку на стол. – Какого черта, Лили? А с самого начала нельзя было поделиться с нами этой бесценной информацией?

– Никакой истории не получится, если сразу перейти к изюминке, – ответила Лили.

Тэсс потрясенно посмотрела на Джерома. Он едва сдерживал смех.

– А полиция знает об этом?

– Ну, теперь-то уж точно знает, – указала Лили на Тэсс.