– Я не говорила про «вместе». Ни слова.

– Это часть сделки.

– Никаких сделок!

– Это очень выгодная сделка, если хочешь знать мое мнение. Тэсс будет героем, с какой стороны ни посмотри.

– Вообще-то, мне нравится идея быть героем…

– Супер-Тэсс…

– Хорошо, – ответила изумленная Тэсс. – Договорились. Но костюм я выберу сама. И он будет не клоунским.

К полудню Тэсс и Джером уже опросили больше сорока жителей Кингстона, деревни по соседству с Льюисом, в которой проживал Руперт. Они получили больше сорока разнящихся мнений обо всем на свете, от зон для парковки до стихийных свалок. Тэсс наслушалась столько жалоб, что ей начало казаться, будто она работает на муниципальный совет, а не служит в полиции. Именно этого Уокер, конечно же, и добивался.

– Как насчет перерыва на ланч? – предложил Джером, увидев местный паб «Булки».

– Почему бы и нет? – пожала плечами Тэсс.

Обычно в начале расследования они не останавливались, чтобы перекусить, попить воды или даже сходить в туалет. Но Тэсс уже была сыта по горло этим обходом и к тому же сомневалась, что Уокер что-нибудь заметит. Он вообще не хотел подпускать ее к расследованию, однако в отделе особо тяжких преступлений было слишком мало людей, чтобы полностью ею пренебречь. Уокер засунул ее в пеший обход, ясно давая понять: «Это мое дело». По слухам, он смотрел на это убийство под политическим углом и видел в нем скрытое послание: член муниципального совета сожжен на костре. Уокер уже вызвал на допрос всех участников антиправительственных группировок, известных в Сассексе. Тэсс он отправил болтаться по Кингстону, понимая, что нужно проверить версию с угрозами Лили. Однако сам он ни секунды не допускал, что в убийстве может оказаться виновна местная жительница.

Снаружи «Булки» выглядели как один из самых больших деревенских коттеджей в Кингстоне, и после захода внутрь картина не сильно изменилась. Деревянные балки под потолком и камин создавали почти домашнюю атмосферу. За барной стойкой стояла женщина лет сорока, высокая и худая, с копной вьющихся русых волос, без макияжа. Она носила простую темно-синюю футболку и джинсы, повязав поверх чистый, но посеревший фартук.

Когда Тэсс и Джером подошли к ней, она улыбнулась и сказала:

– Доброе утро.

Взглянув на часы, женщина поправилась:

– Простите, уже почти полдень. Вам что-нибудь подать?

– Пирог с картофельным пюре, пожалуйста, – попросил Джером, не дожидаясь Тэсс, – чипсы и кока-колу.

Тэсс и бровью не повела. Она привыкла к тому, что Джером заказывает много гарнира. Обычно он все не съедал, и тогда за дело бралась она.

– А сэндвичи у вас какие? – спросила Тэсс.

Женщина протараторила целый список.

– С беконом, салатом и помидорами, пожалуйста, – выбрала Тэсс. – И газировку.

Она взяла стакан воды и ложку с выведенной маркером цифрой два, а Джерома оставила расплачиваться. Он не стал возражать, а просто направился следом к ее столику и отодвинул для себя стул напротив.

– Как тут не полюбить деревенские пабы, – заметил он с таким видом, как будто сам жил в огромном городе, хотя его Берджес-Хилл был едва ли больше деревни. – Уютно, правда? Так и подмывает завести собаку и выгуливать ее.

– В тот день, когда ты заведешь собаку и пойдешь ее выгуливать, я уйду из полиции и стану певицей кантри.

– Слышал я, как ты поёшь, – сказал Джером. – И ради блага всех, кто тоже мог бы это услышать, я, пожалуй, воздержусь от прогулок с питомцем.

– Ты вообще никогда не слышал, как я пою, – возразила Тэсс. – И не услышишь.

– А где же легендарная Сара Джейкобс? – усмехнулся Джером. – Разве она не будет больше твоим доктором Ватсоном?