Если во время обеда вы окажетесь в комнате отдыха нашей компании, входящей в топ-500 по версии Fortune, то, вероятно, наткнетесь на предательскую розовую коробку из пекарни с парой еще оставшихся пончиков в глазури. Когда кто-то приносит к нам столь ценный дар, пончики исчезают практически сразу. Мои помощники знали: я люблю те, что с радужной посыпкой. До того как на меня обрушились проблемы со здоровьем, они обязательно откладывали один такой, пока все не расхватали.

Я говорила себе, что пончик – это награда, которую я заслужила, миниатюрный трофей, радуга, дарованная мне, чтобы разогнать тучи. Я говорила себе, что заслужила ее не только за преодоление половины сумасшедшего рабочего дня, но и за предыдущие семь лет работы по 9–10 часов в день, и за работу каждое субботнее утро. Мои усилия наконец стали приносить плоды. Уставшая, но довольная собой, я была готова насладиться наградой.

А еще я хотела вознаградить себя за сохранение брака, пускай хаотичного и держащегося на волоске. Я только родила, но большую часть времени оставалась сама по себе, пока мой муж, окрыленный собственным успехом, отправлялся в командировки по всему миру.

Ежедневно я собирала дочек в садик, меняла им подгузники, готовила питательный органический завтрак, собирала их вещи и составляла в голове список того, что надо купить в магазине позже. Я быстренько ставила молокоотсосы перед тем, как надеть деловой костюм, отправляла по почте счета за дом, отвозила девочек и целовала их на прощание. К половине девятого утра, так и не уделив себе и минуты, я чувствовала себя выжатой. Знакомо?

Пончик с радужной посыпкой был не только наградой. Я ела, чтобы утолить голод, а еще – чтобы получить достаточно энергии. Удобство в приеме пищи играло для меня решающую роль. Мне было совершенно все равно, что есть, можно сказать, что рацион находился в самом конце списка моих приоритетов.

В обед я перекусывала пачкой Cheetos. Я проводила в офисе почти все время, дела шли отлично, и я чувствовала, что должна довести свою эффективность до максимума.

Ужинала я в одиночестве, чаще всего рисовой основой для пиццы с соусом песто – единственной растительной пищей, попадавшей в мой организм за день. Я привыкла считать песто вроде как овощем.

Вечером в пятницу, когда у нас наконец-то появлялось время побыть вместе, мы с мужем по привычке брали еду на вынос в своем любимом местном итальянском ресторане; мы заказывали сытную пасту пенне и панчетту со сливочным красным соусом, в которой вряд ли найдется хоть след овощей. Я помню, как думала, что это не самый полезный выбор, но ведь мы титанически трудились целую неделю и определенно заслуживали удобной пищи. Мы поглощали ее прямо из контейнеров, не имея сил ни на что большее.