Судите сами, кто удостоился его любви. Во-первых, это герцогиня де Шеврез, в девичестве Мари-Айме де Роган-Монбазон (известная в «Трех мушкетерах» как девица Мишон). Она – подруга королевы, вдова де Люиня, коннетабля Франции, друга короля, командующего всеми вооруженными силами страны. Во-вторых, это герцогиня де Лонгвилль, в девичестве Анна-Женевьева де Бурбон-Конде, можно считать, принцесса и сестра принцев. Обе, каждая в свое время, королевы красоты. Первая, когда он был совсем юным, на три года старше его, вторая, когда он был в зрелом возрасте, лет на пятнадцать моложе.

Вскользь упомянуто, что Арамис бывал у герцогини д’Эгильон, то есть ни много ни мало у любимой племянницы кардинала Ришелье Мари-Мадлен де Виньеро де Камбале, получившей титул герцогини. Из-за платка кузины герцогини де Шеврез с инициалами «КБ» некой Камиллы де Буа-Траси, персонажа скорее вымышленного, у него произошла известная ссора с д’Артаньяном.

Артур постарался отогнать от себя мысли о красавицах. Он закутался в одеяло, закрыл глаза и немного погодя увидел уходящий за горизонт проселок, траву под летним солнцем, далекую лесную полосуй колосящееся поле, колеблемое легким ветром.

В это же самое время похожий сон видел Виталик. Ему снился залитый солнцем луг. Виталик бежал, едва касаясь земли, по направлению к лесу. Синие ели важно стояли на покрытой сухими иглами опушке. Лес был сумрачен и таинственно молчал.

Виталик вырос, не зная своего отца. Похоже, он никогда его не видел, лишь смутно помнил фразу, подслушанную в детстве: «без права переписки». Потом пришло извещение о смерти.

Он жил с матерью и бабушкой в подвале огромного дома. В квартире вместе с их комнатой было 16 комнат (их занимали соседи), да еще 2 кухни, да один туалет. Длинный коридор с выходящими в него дверями, которые Виталику не под силу было сосчитать, освещался одной тусклой лампочкой. По коридору ребятишки могли не только бегать, но и гонять на трехколесных велосипедах. К их услугам было немало темных углов, таинственных мест, секретных схронов, которые мальчики особенно любили исследовать. Играя в войну, они прятались за сундуками и шкафами.

Маленький Виталик поначалу робел заглядывать в дальний конец коридора. Переваливаясь, с бьющимся от страха и от восторга сердцем, он проходил несколько дверей, за которыми слышались голоса, потом замирал, делал еще несколько шагов в темноту, но не выдерживал и опрометью бросался с широко открытыми от ужаса глазами назад к матери, хватал ее за руку и прятал лицо в длинной юбке.

Клавдия, держа его ладошку, шла на кухню или в кладовую, а он смело топал рядом, разглядывая темные стены. Если вдруг кто-то открывал дверь, падающий свет вырезал ровный и хорошо видный кусок коридора, желтый, как кусок сыра. Остальная часть пространства, казалось, становилась еще темнее.

Пока мать болтала с соседкой, Виталик набирался храбрости и делал несколько шагов в окружающий мрак. Заметив у своих ног покрытую гладкой шерстью спинку, он, сопя, присаживался над огромной крысой, обнюхивающей углы коридора, приговаривал, осторожно касаясь ладошкой ее спины: «Киса, киса».

Клавдия, заметив его маневры, фыркала от возмущения, топала ногой; крыса мгновенно исчезала. Клавдия хватала сына в охапку и тащила на кухню мыть руки.

Нельзя сказать, что этим ограничивалось общение Виталика с животными. Так, он был знаком с воспитанным котом, которого держала одна из соседок. В отличие от своей хозяйки, особы довольно полной и любившей яркие наряды, кот был серый в полосочку и какой-то плоский, будто вырезанный из картона. Он редко появлялся в общественных местах, проводя большую часть жизни в комнате хозяйки. Через форточку кот легко выходил на улицу и возвращался обратно, тем более что выход находился прямо на уровне тротуара.