– Этот, новый? – удивился я.

– Да нет! – рассмеялся Борка. – Свой в доску, Витёк из соседнего дома. А квартирант его, вон он, в огороде копается. Смотри, какую красоту он развёл за минувшее лето! И это без дождей!

Я поглядел чуть дальше, от заднего двора к небольшому участку, и приметил там загорелого парня, лет двадцати на вид, в одних шортах, с ведром руке, идущего босиком между грядок.

– Мальчишка ещё, – смекнул я. – Что он вообще тут забыл? От военкомата прячется?

– Может и так, – усмехнулся Борка. – Весной поступать в один вуз пробовал, да не поступил. Вот и живёт пока, а за жильё огород в порядок приводит. Наверное, где-то и подрабатывает тут, на селе.

– Вижу, он славный малый, но я ищу не его, – вздохнул я. – Тот давно выучился, и постарше будет.

Я огляделся вокруг, и приметил оживлённую трассу. По ней с большой скоростью проносились фуры, переезжая железобетонный мост через мелкую грязную речку. Вода в ней выглядела ржавой, на середине выступали крупные острые камни. Должно быть, эта речушка тоже пострадала от зноя. Но двоих ребятишек, плескавшихся в ней, цвет воды не смущал. Мальчишки, лет десяти или младше, забрались в неё и баловались у берега, кидаясь друг в друга дёрном, и поднимая фонтаны брызг.

– Это Везлома, о которой я уже говорил, – пояснил Борка. – Она вовсе не грязная. Просто в ней сурик природный, из месторождения, поэтому у воды такой цвет. А видишь, на берегу, корова ест из ведёрка у деда Руслана? Это он её откармливает по особой диете.

– Корова на диете? – удивился я. – Не знал, что они тоже комплексуют по поводу лишнего веса.

– Нет, тут в другом дело, – загадочно произнёс Борка. – Ещё одна местная инновация. Обычную траву дед жевать ей не разрешает, кормит шишками хмеля и солодом, чтобы молоко было с градусом, но без запаха. Вон, и пивных дрожжей насыпал в ведро, надеется, теперь результат обязательно будет.

– А ей не вредно? – побеспокоился я, поглядев на рыжую корову с большими белыми пятнами, и на сутулого лысого старика, одетого в ярко-малиновую футболку и синие брюки. – И почему этот дед просто не откроет свою пивоварню, если у него так много хмеля и солода, и дрожжи пивные есть?

– Ты ничего не понимаешь! – рассмеялся Борка. – На пивоварне самому работать придётся, а так – старуха с утра корову подоит, и сразу три-пять ведер готового молока с градусом!

Я промолчал.

– Ну, если тебе нужен диакон, логично было бы поискать его в местной церкви, – предложил Борка. – Она совсем новая, но очень красивая, деревянная. И у неё не купола, а шатры.

– И у меня тоже деревянная церковь с шатром вместо купола, а ещё с гульбищем! – похвастал я.

– Эта без, – улыбнулся Борка. – Но тебе определённо стоит взглянуть!

Кикиморовка очень гордится тем, что её, наконец, достроили.

Он во всей красе описал мне высокий храм с двумя башнями – пасторской и колокольной, и с двумя арками, ведущими из притвора в зал на пятьсот человек. Но, при всём своём величии и пышном убранстве, эта церковь была пуста, священнослужителей в ней на тот момент не было, как и прихожан. Даже свечи нигде не горели, а только лампады. Лишь две женщины средних лет за прилавком в притворе, дожидаясь покупателей, тихо разговаривали друг с другом.

– Как жалко девушку, у неё, говорят, сын маленький дома остался, – вздыхала одна. – Вышла-то, всего на минутку, и такое несчастье!

– Да, эти водители тут, не смотрят, куда летят! – кивала другая. – Слава Богу, жива хоть осталась!

– А малыш-то, как теперь? С кем?

– Да, чай, с прабабкой он, дедам его некогда, иль неохота.

– Это с той самой, что ль, Дарьей-то, с Дружного?