Агата подошла к одному из них и с трудом откинула тяжелую крышку. Поднялось облако пыли, что-то зашуршало и, клянусь, я видел, как жирная серая крыса бросилась наутек.

Но Агату это не испугало.

– Какое красивое! – воскликнула она, доставая из сундука платье лимонного цвета, солнечное, как она сама. – А какой фасон! Это платье твоей бабушки?

– Да, – кивнул я. – Если понравилось, забирай насовсем.

– А госпожа Верховная ведьма не будет против? – усмехнулась Агата.

– Не будет. Вряд ли она узнает, – сказал я. – Судя по всему, она сюда давно не заглядывала.

– Да, неплохо было бы устроить здесь генеральную уборку, – заметила Агата. – Я переоденусь в твоей комнате, ты не против?

– В моей комнате?! – опешил я. – Почему не в ванной или в коридоре? Или в гостиной… Да и на кухне теперь свет есть!

Я лихорадочно вспоминал, убрал ли грязные носки в корзину для белья и не засыпана ли моя кровать крошками от печенья.

– Я переоденусь в твоей комнате, – повторила Агата и продолжила: – Потому что она ближе всего. – Подхватив платье, чтобы оно не волочилось по полу, она выскользнула за дверь. – Обещаю не смотреть на твои плакаты с девушками из Spice Girls!

– Если я пару раз включал тебе Wannabe, это еще не значит, что я их фанат! – крикнул я ей вдогонку.

Свет мигнул, и я поспешил к выходу. Что, если электричество опять пропадет? Мне совсем не улыбалось остаться тут одному в темноте. Я споткнулся о музыкальную шкатулку. Опрокинувшись на бок, она проскрежетала первые ноты незнакомой мелодии. Затем все смолкло… Зачем мама приходила сюда? И потом, пусть она бывала тут всего несколько раз в году, но оставалась подолгу… Так почему все предметы здесь выглядят так, будто к ним давно никто не прикасался?

Щелчок.

Я остановился.

Еще один щелчок. Это было похоже на звук… фотоаппарата?

Сбоку от двери я вдруг заметил письменный стол. Сделал шаг к нему, и еще один… Я почувствовал жар, мои руки горели…

Я медленно, будто не по своей воле, подошел к столу и выдвинул ящик. К счастью, оттуда не выпрыгнул маленький скелет, хоть я и был к этому готов. Потянувшись, я захотел рассмотреть содержимое ящика поближе.

– Бу! – раздалось у меня над ухом.

Я подпрыгнул, обернулся, задыхаясь от ужаса… и увидел перед собой Агату.

– Тебе заняться нечем, сумасшедшая ведьма? – недовольно спросил я.

– Видел бы ты свое лицо!

Агата широко улыбнулась, на ее щеках показались ямочки. Она отошла на пару шагов и закружилась на месте. Юбка лимонного платья приподнялась, обнажая ее ноги до колен. Я сглотнул.

– Ну как? – спросила она. – Кажется, мне идет!

– Очень идет, – ответил я, отчаянно пытаясь составить из слов, мелькающих в голове, что-то, хотя бы отдаленно похожее на комплимент. – С глазами красиво… Ну, это… сочетается, короче. Подходит тебе… Цвет, и все такое, в общем! Или как это сказать-то?..

Агата окинула меня скептичным взглядом и, кажется, тут же потеряла интерес к этому разговору.

– Короче, как-то так, – добавил я, умирая от неловкости.

– Ой, а это что? – указала Агата на выдвинутый ящик стола. – Какая-то штука, в которую играют обычные люди?

Я повернулся, чтобы посмотреть, что ее так заинтересовало. Передо мной лежало то, чего никак не ожидал увидеть.

– Это же фотоаппарат моего отца!

– Тот самый? С которым он ушел фотографировать болотных ведьм?

– Да… Или нет? – Я взял фотоаппарат в руки. – Не знаю, вроде бы, похож.

– Интересно… – протянула Агата. Но посмотрев на мое встревоженное лицо, добавила: – Наверное, просто похож. Кстати, почему он такой странный?

– Это фотоаппарат моментальной печати. Polaroid, – сказал я, вертя его в руках. – Нажимаешь на кнопку спуска, достаешь готовый снимок фото, и ждешь несколько минут, пока появится изображение.